— Конечно, смогу. И ты знаешь это не хуже меня. Не надо изображать передо мной недотрогу. Садись.
Крисси снимает пальто, опускается на диван и закуривает. Она такая же, как те упыри, что стояли и смотрели, как я пытался вернуть к жизни того парня. Тошнотворные, пассивные, праздные, сострадательные упыри.
И как вы себя при этом чувствовали?
— Я так запуталась, Брюс. Мне так трудно, — говорит Крисси.
Я подсаживаюсь на диван, поближе к ней. Она узнает, как чувствует себя тот, кто не дышит.
— Послушай, тебе необходимо знать кое-что… знать, как я…
Я расстегиваю пуговицу на блузке и запускаю под нее руку. Ужас. Как будто только что из концлагеря. Кожа да кости. Глаза большие, под ними темные тени. Смотрю в зрачки и вижу, как они расширяются, будто чувствуя шевеление у меня в штанах. Забираю у нее сигарету и давлю в пепельнице. Крисси нервно вздрагивает со странной улыбкой и смотрит на меня.
— Брюс… — говорит она, поглядывая на дымящийся окурок.
— Ты разве не знаешь, как опасны сигареты? — спрашиваю я, указывая на пепельницу свободной рукой и одновременно просовывая другую под лифчик и грубо сжимая сосок. Крисси закрывает глаза и едва слышно ахает. — От них бывает приступ удушья. Перекрывается доступ кислорода к мозгу. Это вроде наркотического опьянения.
Я постукиваю ее по голове. Вытаскиваю руку и расстегиваю остальные пуговицы на блузке, медленно, одну за другой. Потом расстегиваю пуговицу и замок на юбке. Встаю, поднимаю ее, и юбка соскальзывает на пол, как кусок говядины с шампура. Притягиваю ближе, просовываю руку под трусики, обхватываю ягодицы и прижимаю к себе. Утыкаюсь носом в ее ухо, втягиваю запах дешевых духов.
— Вот что я тебе скажу, оно, это кислородное голодание, крутая вещь, добавляет остроты ощущениям. Вы с Бобом когда-нибудь так делали?
— Я… я не знаю… мы никогда…
— Не выключали друг другу газ, а? — негромко спрашиваю я. — Ш-ш-ш-ш-ш…
— Мы… нет… никогда…
— Не хочешь попробовать? Поиграть в отключение газа? Я отключу тебе, а ты мне, а?
Смотрю на черные корни ее тошнотворно-желтых волос, похожих на грязную солому. Надо ж так все испоганить дешевой краской. Кофе, сигареты и шлюхи. Наверное, где-то есть фабрика, где их штампуют. Где-то неподалеку от Бульвара Разбитых Грез.
— Я не знаю… — ноет Крисси.
Перед ней обрыв, и она не видит за ним ничего, потому что ослеплена отчаянием и лекарствами.
— Это маленькое приключение. Маленькое путешествие в неведомое. А в путешествии не обойтись без опытного проводника. Позволь мне быть твоим проводником. Доверься мне. Я не сделаю тебе ничего плохого.