Она опускается на край кровати.
— Ох, нет. Поэтому ты пришла ко мне?
Ее голос нежный, сожалеющий.
— Она дала тебе надежду, да?
Она подзывает меня и предлагает присесть. Берет письмо из моих рук и обнимает меня.
— Извини, но это не правда, — говорит она.
Я оседаю в ее руках. Она права. Мне дали надежду. Ее руки так хорошо ощущаются вокруг меня. Я чувствую тепло, защиту и безопасность.
Она гладит мои волосы.
— Мне жаль, что тебе пришлось увидеть это. Это так безответственно.
— Все в порядке, — говорю я ей в плечо. — Я знала, что это ошибка. Мне не дали надежду.
Она отклоняется, чтобы посмотреть мне в глаза.
— Конечно, это ошибка.
Ее глаза заполняются слезами, и она притягивает меня обратно в объятия.
— Синдром ТКИД такой редкий и сложный, милая. Не все понимают это. У него так много форм, и каждый реагирует по-разному.
Она снова отклоняется и смотрит мне в глаза, чтобы убедиться, что я слушаю и понимаю. Ее речь замедляется, а тон становится благожелательным — это голос доктора.
— Ты сама это видела, да? Некоторое время у тебя все было хорошо, а затем ты почти умерла в реанимации. Иммунная система штука сложная.
Она хмуро смотрит на листки в своей руке.
— И эта доктор Фрэнсис не знает полной картины твоей болезни. Она просто увидела крошечную частицу. Она не находилась с тобой все это время.
Выражение ее лица становится более хмурым. Эта ошибка расстраивает ее больше, чем меня.
— Мам, все в порядке, — говорю я. — Я все равно в это не поверила.
Не думаю, что она меня слышит.
— Я должна была защитить тебя, — говорит она.
— Я знаю, мам. — Мне больше не хочется об этом с ней говорить. Придвигаюсь к ней.
— Я должна была защитить тебя, — говорит она в мои волосы.
И это последнее "Я должна была защитить тебя" заставляет часть меня притихнуть.
В ее голосе я слышу неуверенность, которую не ожидаю услышать и не могу объяснить.
Я пытаюсь отодвинуться, чтобы посмотреть на ее лицо, но она крепко держит меня.
— Мам, — говорю я, дергаясь сильнее.
Она отпускает меня и гладит по лицу свободной рукой.
Я хмурюсь.
— Могу забрать? — спрашиваю я, имея в виду бумаги в ее руке.
Она смотрит вниз и кажется озадаченной тем, как они попали к ней.
— Тебе это не нужно, — говорит он, но все равно отдает их мне.
— Хочешь поспать со мной? — снова спрашивает она, похлопывая рукой по кровати. — Мне будет лучше, если ты останешься.
Но я не уверена, что мне будет лучше.