Хозяин оказался на месте, радушно нас принял и весьма обрадовался новому попугаю (прежний усоп, достигнув преклонных лет), который тут же был помещен в клетку. Для обучения испанскому.
Мы же прошли через анфиладу[160] комнат на террасу, куда слуга доставил ямайский ром, сигары, а к ним прохладительные напитки.
Когда, приняв по бокалу и оценив достоинство рома, мы закурили по «короне», вождь, не откладывая дела в долгий ящик, рассказал о цели визита. При этом, не утаив того, что случилось. С португальцем они были давно знакомы и вполне доверяли друг другу.
— Карамба, — нахмурил брови старый контрабандист, внимательно все выслушав. — Эти свиньи от вас не отстанут, — взглянул на меня. — Я их хорошо знаю.
— Почему Уваата и решил покинуть Венесуэлу, — пожевал я сигару. А Кайман добавил, — Мигель, нам нужна ваша помощь.
— И вы ее получите, — без колебаний ответил кабальеро. — Американцы мои заклятые враги. Что необходимо сделать?
— Я хочу покинуть страну и отправиться в Бутан, — сказал я. — Там они меня вряд ли разыщут.
— Далековато, — прищурился сеньор Мигель. — И на чем думаете добираться?
— Аэропорты для меня закрыты. Так что остается морской путь. На каком — либо судне.
— Таким образом, нужен океанский пароход, который бы вас туда доставил, — окутался дымом сеньор. — Я правильно понял?
— Вполне, — кивнул я. — Деньги на оплату проезда у меня есть. В крайнем случае, могу быть палубным матросом.
— Даже так? — чуть улыбнулся старик. — Имеете навыки?
— Этьен когда-то, как и я служил на флоте, — скрипнул креслом Кайман. — Так что не проблема.
Затем мы оговорили весь план, который сводился к следующему:
сеньор Мигель навестит на своей яхте Пуэрто-ла-Крус, откуда во все концы света отправлялись грузовые и пассажирские суда, а среди капитанов у него имелись приятели. Мы же пока убываем к себе, где ждем от него посыльного.
Затем было отдано должное гавайскому напитку, который весьма бодрил, после него подали обед, а на закате мы вернулись в селение.
Ночью, лежа с Лисаной в гамаке, я рассказал ей, что скоро Уваата придется покинуть племя, но это тайна, а когда придет время, он вернется, чтобы опять быть вместе с нею.
— Хорошо, — прошептала жена. — Я буду ждать, Но только возвращайся.
Чем мне нравились индианки — они не задавали лишних вопросов в отличие от своих бледнолицых сестер, воспринимали все адекватно и не закатывали истерик.
Потом наши тела слились в объятиях, и мы занимались любовью до утра. Пока в небе не стали гаснуть звезды.
Спустя неделю, перед рассветом, когда все еще спали, в дверь моей хижины постучали.