— Больно было?
Он нежно прикоснулся к проколотой мочке ее собственного уха:
— Ты сама можешь об этом рассказать.
— Мне было больно, — засмеялась Тори.
— И мне тоже, черт возьми! — Сказав это, он задумался с пристальным удивлением глядя на нее, а затем мягко спросил: — Послушай, почему мы не встретились лет десять тому назад?
— Как ее звали? — вдруг спокойно спросила Тори.
— Кого ее? — Вопрос поразил Девона.
— Женщину, которая убедила тебя, что у тебя скучная работа.
— Ее звали Лайза. — Он нежно дотронулся до ее лица. — А ты очень проницательна — настоящая цыганка.
— Я надеюсь, она не слишком больно ранила тебя. — Тори говорила это, удивляясь собственным словам.
— Как видишь, выжил.
Тори хотела задать ему еще один вопрос, но Девон опередил ее, решив, что теперь его очередь.
— А как насчет тебя, цыганка? Как звали его?
— Кого?
— Того человека-кактуса. Человека с красивым, жестоким лицом, который причинил тебе столько горя.
Тори нервно засмеялась и быстро проговорила вместо ответа:
— Кажется, мы сегодня оба на редкость проницательны.
— Тори…
Ощущая в его словах отблески языческих огней, согревших ее кровь, набрав в легкие воздух, она собралась с духом, чтобы ответить, но не отнимала своих рук, обнимающих его шею, словно боялась утратить вновь обретенную опору — и, наконец, выдохнула:
— Его звали Джордан. Он смог заставить меня страдать только потому, что я была слишком слепа и не видела, что он представлял собой на самом деле.
— Ты еще переживаешь разрыв? — мягко спросил Девон.
Немного помедлив, Тори ответила со всей откровенностью:
— Нет, но это сделало меня недоверчивой.
— Настолько недоверчивой, что ты оспариваешь предсказание карт? — Он внимательно наблюдал за ней, ожидая, что ее лицо снова скроется за непроницаемой маской, но этого не произошло. Она подняла на него свои цыганские глаза, в которых он увидел такую незащищенность, что почувствовал, как затрепетало его сердце.
— Я не знаю, Девон.
Тори действительно не знала этого. Но зато знала наверняка: впустить Девона в свое сердце и в свой ум — очень ответственное решение. Потому что, как только это произойдет, она никогда уже не сможет от него освободиться. В отличие от Джордана, Девон стал бы частью ее самой, она чувствовала это. Они были бы неразлучны всю жизнь. Сердцем она уже приняла его как «своего».
— Тогда давай наверстаем упущенное, моя дорогая цыганка. — Отведя ее чудесные волосы от лица, он нежно поцеловал ее. — Мы все наверстаем.
Тори смотрела на него, чувствуя, как в ней просыпается жаркая кровь языческих предков, и восхищалась его терпением. Но, возможно, он не ощущал такого сильного желания, как она.