Тэмми была симпатичной женщиной, кареглазой, с длинными белокурыми волосами. Когда я с ней познакомился, ей исполнилось всего двадцать четыре, и мне кажется, что она неплохо чувствовала себя в ипостаси как матери, так и жены Шона. Мне стало интересно, что в своем рассказе в качестве сравнения она использовала питбуля. Эти псы, говорят, не разжимают челюстей до тех пор, пока животное, которое они схватили зубами, не испустит дух. Я не пытался узреть в этом что-то особенное. Питбуль в обиходе стал настоящим символом, и большинство людей до конца не понимают, что имеют в виду, когда используют это выражение. В то же время Тэмми выглядела так, будто из нее вышла вся жизнь. Рассказ о более интимных подробностях ее взаимоотношений с Шоном давался ей с трудом, но я чувствовал, что они очень важны, и поэтому приложил массу усилий, чтобы ее успокоить.
Ну хорошо. Итак, я, вероятно, тоже с ним флиртовала. Перехватила его взгляд и тут же отвела глаза в сторону. Обычное дело, так делают все женщины. Глупо, да? Сейчас я замужем, у меня есть ребенок, и все, что было тогда, кажется глупым и смешным. Хотя прием сработал. – Лицо Тэмми приняло игривое выражение, и я тут же увидел в ней женщину, на которую Шон обратил внимание тем дождливым днем.
Закончив рассказ, он извинился, взял свой бурбон с пивом и направился прямо к нашему столику. На его лице застыла бесстыдная улыбка, будто говорившая: «Я пришел сюда, чтобы оттрахать тебя, и не уйду до тех пор, пока не добьюсь своего». Это может прозвучать оскорбительно, но он походил на озорного мальчишку, в то время как я превратилась в безмолвный труп. Шон подошел к музыкальному автомату, поставил песню Дэвида Боуи Let’s Dance и пригласил меня на танец. Вы знаете эту композицию? «Надень свои красные туфельки…» Я всем телом ощущала его руки – сначала на спине, потом его ладонь скользнула на бедро, а пальцы другой зарылись в мои волосы. Раньше я никогда не испытывала рядом с мужчиной чего-то подобного. Ощущение было такое, будто его снедала какая-то отчаянная, первозданная потребность, удовлетворить которую могу одна только я.
Поверьте, я прекрасно понимаю, что удовлетворить его желание могла любая женщина, однако то чувство было совсем другим. Но даже в противном случае это не имело бы никакого значения. После танца мы немного выпили и посмеялись. Потом он вновь пригласил меня, а потом стал тихонько подталкивать в сторону небольшого коридора, заканчивавшегося дверью черного хода. Мы вышли на улицу. Дождь лил как из ведра. Он стал меня целовать и расстегивать на мне одежду. Его лицо утратило игривое выражение и стало убийственно серьезным. Ему нужно было выполнить важное задание – удовлетворить свою страсть. Казалось, что если он этого не сделает, то умрет в агонии. Его одержимость передалась мне и без остатка заполнила все мое естество. Мне тоже отчаянно захотелось помочь ему и спасти. И это желание зажгло во мне всю энергию, которую я ощущала в своем теле. Какую-то первородную силу. Я почувствовала себя диким животным, вцепилась в его одежду и стала ее срывать – до тех пор, пока не сняла достаточно, чтобы заняться любовью. Он поднял меня и прижал к кирпичной стене здания. Это было… Я даже не знаю… У меня нет слов, чтобы это описать.