— Еще одно — несостыковка во времени. Гранин получил письмо, побежал к ведьмаку, тот вызвал ветра и ключника. Они вынырнули, и отсчет пошел по времени людей. Отсюда до «Итвари» два часа, не больше, еще час на поиски, их легко бы нашли, напуганными и замерзшими, но живыми. Кто-то выжидал, к моменту, когда Сергей прочитал письмо, они были мертвы. Их и не собирались возвращать.
— Письмо — фикция, — согласился Константин.
— Они защищали стежку, — неожиданно вступился за старших мохнобровый.
— Я не допущу, чтобы они решали, какая у меня будет семья и будет ли вообще, — рыкнул на него Константин.
— Кто их убил? — недоумевала Тина. — Следов не было, охотник не мог ошибиться.
— Не мог, — подтвердила я. — Два варианта: либо его попросили «потерять след». Маловероятно, если только приказ не отдал сам Седой. Кому другому охотник за предположение, что он может потерять хоть что-то, свернул бы шею, даже ведьмак знает, до какого предела можно управлять Тёмом. Либо там был тот, кто не оставляет следов, тот, кто ходит другими тропами, чем те, у кого есть тела.
— Михар? — фыркнул мохнобровый, — говорят, та девка была наподобие твоей бабки, больная на голову. И с печатью, ее даже бесу не переступить. Скорее, там был закрывшийся демон.
— Я думала об этом. Закрывшийся демон не оставляет следов, но не становится невидимым, а повариха видела мать и сына. Они шли в лес сами, не под угрозой смерти, будь рядом кто из нечисти, не под заклинанием подчинения, ломаные движения кукол-марионеток привлекли внимание. Бес взял не ее, — я тоскливо оглядела гостиную. — Он взял мальчика. Только уходящий в тень деревьев сын мог заставить мать последовать за ним. Она очень боялась леса, но страх потерять Матвея был сильнее.
— Откуда ты знаешь? — Тина наклонилась ко мне.
— Варежка, — ответила я.
— Что?
— Он тоже, как увидел ее, все понял, — раздался голос за спиной.
Я обернулась. Ефим стоял посреди комнаты, голова в фуражке опущена, китель расстегнут, руки в карманах.
— Так это правда? — глаза целителя сверкнули светлой зеленью, — прежняя целительница и опоры погибли исключительно по своей вине. Старшие просчитались. Вы просчитались.
Хранитель молчал, но это молчание было намного действенней слов. Я высказывала догадки, пусть и сама веря в них, Ефим сделал их правдой в глазах остальных.
— Что за варежка? — недоуменно спросил изменяющийся.
— Тём собирает оружие, каждый пробовавший крови трофей, — стала объяснять я, — Тина, к примеру, собирает кулинарные рецепты, — сваара удивленно распахнула глаза, но отрицать не стала, — Семеныч — мыслимые и не мыслимые артефакты. Ключник ключи от всех открытых им дверей. А проклятый вещи тех, чьими телами он пользовался хоть раз, — я повернулась к хранителю. — Вчера в качестве амулета он принес варежку Матвея Гранина.