— Рассказывай, — вместо приветствия сказал целитель, проходя в комнату и по-хозяйски усаживаясь на стул.
— Что рассказывать?
— Все, — рыкнул бывший водитель, огляделся и, так как второй стул заняла с вежливой улыбкой Тина, остался стоять, скрестив руки на груди. Да, в гостиной явно не хватает перенесенного в подвал дивана.
— Что еще узнала? — обозначил свой интерес Константин, — старики темнят, шепчутся, вызывали Ефима и Михара, да тот не явился. После возвращения охотника, объявили общий сбор на выходе. Тебя встречали, правда, без цветов и оркестра.
— Было велено молчать и не вмешиваться, — добавил возмущенный Сенька.
— Нам интересно, — сваара была солидарна с мужчинами, но голос звучал куда мягче, — во что именно мы не вмешались.
— Да ни во что, — я устало потерла глаза. — Ждали, что я по обыкновению взбрыкну и встану на защиту слабых и обездоленных.
— А ты не встала? — удивился изменяющийся.
— Не видела смысла. Защищать уже некого, все мертвы.
— Не темни, — поторопил Константин.
— Они сами во всем виноваты, — я вздохнула, — не было никакого похищения. Жену и сына Гранина убрали намеренно, он был слабым звеном, самый уязвимый среди опор. Разгорался конфликт с западниками, на него могли надавить именно через семью, заставить открыть стежку. Вот наши и сыграли на опережение.
— Какие «наши»? — спросил Сенька.
— Семеныч, Алексий, Михар, кто-то еще из прежних опор, Ефим.
— Разряди ружья противника до того, как они выстрелят, — задумчиво пробормотал Константин. — Они исключили саму возможность, а заодно и чистому проверку «на вшивость» устроили. В этот есть смысл, — мужчина потер подбородок и спросил, — доказательства?
— Одни догадки, — я махнула рукой, усаживаясь рядом, — во-первых, письмо. Как оно попало на закрытую стёжку? Кто мог принести послание, если всю почту Гранин получал в городе сам? Ответ прост, его написали здесь и подкинули Сергею в дом, — я покачала головой. — Во-вторых, его семью там называют «баба и щенок». Знаете, кто еще именно так называет Елену и Матвея? Зибин.
— Ключник замешан? — Тина закинула ногу на ногу.
— Скорее, нет, чем да. В результате он потерял больше всех. Тут другое: если долго называть горшок крынкой, скоро так же будет говорить и твой сосед, и сосед соседа.
— Сомнительное доказательство, — целитель поморщился.
— Согласна. Есть еще. Похитители дают ему три дня, по истечении которых он должен открыть вход. Три дня на раздумья и подготовку. Слишком много.
— Утерян эффект внезапности, — согласилась сваара, — если бы потребовали открыть стёжку через час, никуда бы Гранин не делся, побежал бы как миленький, еще и красную ковровую дорожку расстелил.