Комиссар именно так все и представлял. Иначе быть не могло. По его мнению, человек мог тратить свою жизнь либо на то, чтобы зарабатывать миллионы и потом купить на них красивую жену, либо любить по-настоящему одну или даже нескольких женщин, но зато отказаться от миллионов.
— Должно быть, из-за этого и расстроился его первый брак, фрау Брабендер?
— Мама, — сказала Эрика, — это было нечто совсем другое. Мама была из очень хорошей семьи, которая потеряла свое состояние во время кризиса в тридцатые годы. Но зато она открыла ему двери в деловые круги Америки, а это ему было необходимо. Мама была для него инструментом, чтобы достичь величия, Сандра — украшением добившегося всего человека. У папа́ все всегда было последовательно.
— Как вы думаете, вашу мать он тоже любил?
Она вздохнула.
— Вам лучше исходить из того, что папа́ вообще никого никогда не любил.
— И разумеется, неудовлетворенная материнская любовь сосредоточилась на вас двоих?
— Да, — сказала Эрика, — временами это бывало невыносимо. Но у нее все всегда шло от сердца.
— В таком случае ваши отношения с мачехой после новой женитьбы отца должны были быть весьма скверными?
— Мы обе были замужем, когда все произошло. Это затронуло нас лишь косвенно.
— Ну, не скажите, фрау Брабендер, — возразил Кеттерле, — огромное состояние, которое вдруг уплывает в другие руки, это ведь не из разряда тех вещей, что затрагивают лишь косвенно.
Эрика, задумчиво глядевшая в окно, вспомнила вдруг, что ее муж находится в следственной тюрьме, и обратила лицо к комиссару.
— Вы ведь говорили о любви, — сказала она. — Состояние — совсем другое дело. Все было, конечно, нелепо, но в этом весь папа́.
— Ваш отец утверждал, что никто не знал содержания его завещания.
Быстрая улыбка Эрики была почти торжествующей.
— Ему так казалось. Однако он заключил в свое время с мамой договор о наследстве, и расторжение его потребовало огромной юридической переписки. Естественно, мама первая по секрету ввела нас в курс дела.
— Ваш муж знал об этом?
— Разумеется. Тем самым улетучились его мечты открыть когда-нибудь большую частную клинику. Он ненавидел Сандру и как наследницу, и как человека.
— А почему вы так откровенно говорите об этом со мной?
— Потому что абсолютно убеждена: Реймар не имеет никакого отношения к ее смерти, господин комиссар. Если б я пыталась что-то скрыть, это только привело бы вас к ошибочным выводам.
Кеттерле кивнул.
— У вас есть дети? — спросил он неожиданно.
— Пока нет, — сказала Эрика, — но скоро это время настанет. Родители не должны быть слишком старыми для своих детей. Реймар уже начал собирать статьи по данному вопросу.