В воскресенье вечером Коля и Вадя подошли к окну Бориса. На свист щегла выглянула Елена Александровна.
— Разве Борис не с вами? — спросила она.
— Быть может, он в кино пошел — сегодня воскресенье, — сказал Коля.
Улыбнувшись, Елена Александровна кивнула головой.
Но когда она отошла от окна, Вадя сказал:
— Нет, не может быть, чтобы он без нас пошел в кино. Борис не такой… Я думаю, он в библиотеке.
Но и в библиотеке Бориса не было.
— Где же он? Может быть, с ним что-нибудь случилось? забеспокоился Вадя. — Разве ты не заметил, что он в последнее время какой-то странный?
— Заметил.
— Может быть, он смотрит голубей Никиты?
Мальчики направились ко второму двору, где находились пожарная лестница и сараи со шлангами. Голубятня Никиты была старательно выкрашена зеленой краской. К ней примыкала белая лестница с веревочными перилами. Голуби ворковали, шумели крыльями, клевали корм. Их было шестнадцать пар — турманов, пожарных, трубачей, перевертней и пара египетских желтых с розовыми злыми глазами.
Перед грудастым белым голубем стоял дворник Никита.
— Почтарь! — увидев Колю и Вадю, сказал он, сияя каждой черточкой своего рябоватого лица. Впрочем, Никита сейчас же помрачнел и, обернувшись к Ваде, сурово спросил: — Ну-ка, скажи, кто ты такой?
— Я?
— Ну да!
— Я школьник.
— Пионер?
— И пионер.
— А что значит пи-о-нер? — спросил Никита.
— Это значит, дядя Никита, — подумав, ответил Вадя, — что где бы ты ни находился — будь это суша, воздух и море, ты должен быть верным сыном Родины.
— Вот это правильно! — удовлетворенно кивнул головой Никита. И если ты верный сын Родины, то должен быть и первым помощником государству.
— Да, согласился Вадя.
— А раз так, — сказал Никита, — отвечай: дом наш государственный чи хутор пана Гаврилы?
— Государственный.
— То-то… — сказал Никита. — А вы лопату забрали и не вернули. Эх вы, помощники!
— Какую лопату? — удивился Коля.
— Вы что, дядя Никита, бросьте, — залившись краской, ответил Вадя.
— Как ты сказал? — рассердился Никита. — Борис взял. Жильцы видели.
Друзья переглянулись.
— В Отраду! — закричал Коля. — Он там… Он там! Вадя, за мной! Дядя Никита, лопату мы принесем. Сегодня же!
Вечерело. Оставшись один, Никита стал свертывать цыгарку и, скрутив ее, назидательно повторил:
— Помощники!
* * *
Бориса они увидели у стены водной станции. По-видимому забыв обо всем на свете, он старательно выравнивал площадку перед дверью. Борис работал жадно.
Вадя и Коля долго на него глядели. В душе они были рады его измене. Очень рады. Теперь они не будут стоять в стороже… Но то, что Борис пришел на берег один, втайне от них, это было обидно.