Наконец и Полина проснулась. Посмотрела на отца еще слепыми спросонья топазовыми глазами и сказала по-русски:
– С добрым утром.
Протерла глаза, отпила немного воды из бутылки. И повернула ключ.
В Бюкселькруке на горизонте опять появилась сверкающая полоса моря. Они остановились около отеля в гавани – выпить кофе. Официантка, почти не глядя на них, принесла заказ.
Их уже наверняка разыскивают. Вероника, конечно, сообщила в полицию. Но полицейских на острове было слишком мало, чтобы ловить преступников. Поэтому все силы наверняка брошены в Боргхольм. Кальмарский мост, скорее всего, перекрыт.
Внизу, в гавани, Полина увидела телефон-автомат:
– Иди и позвони ей, папа. Расскажи, где искать детей.
Он кивнул, пошел в будку приложил к уху трубку и набрал несколько произвольных цифр. Но не шесть, а пять.
Он не мог понять, откуда эта странная боль. Посмотрел на живот – фланелевая рубашка разорвана. Совсем небольшая дырка, а вокруг – запекшаяся кровь. Свободной рукой приподнял рубашку и посмотрел на живот. На самом верху, в подреберье, – круглая кровоточащая ранка. Потрогал – и ему показалось, что нащупал кусочек свинца.
Значит, первый выстрел Кента Клосса все же попал в цель.
Он сделал вид, что говорит по телефону – очень коротко. Чтобы сообщить Веронике, где дети, много времени не надо. Повесил трубку и пошел к машине.
Достал аптечку и заклеил ранку хирургическим пластырем. Лома он никогда не возил с собой аптечку, но на острове… он прекрасно понимал, что на острове аптечка может пригодиться.
Итак, его подстрелили. Первый раз в жизни. В этом есть что-то комичное, решил он. Обойдется.
Живот болел по-прежнему, но Полине знать не обязательно.
Она допила кофе и вернулась к машине.
– Порядок, – сказал он.
Полина снова завела машину, и они двинулись к конечной цели. Гавань в Наббелунде, откуда ходили регулярные паромы на Готланд, была совсем недалеко.
– А что ты сделал с оружием?
Арон молча мотнул головой в сторону багажника.
Холщовая сумка, еще вчера набитая шашками аммонала, была почти пуста.
– Выброшу в море.
* * *
Большой залив Гранкуллавикен почти со всех сторон окружен сушей. Если бы не узкая горловина на севере, соединяющая залив с морем, его можно было бы считать озером. В залив вдавалось бесчисленное количество густо поросших лесом мысков, тут и там попадались маленькие острова. У самого входа в лагуну стоял большой маяк по прозвищу Эрик – предупреждал лоцманов о меляках. Многие называли залив лагуной – и не без оснований: несмотря на величину, Гранкуллавикен очень неглубок.
Но сейчас, на пороге третьего тысячелетия, функции лоцманов выполнял компьютер. Не глядя на маяки, бакены и створы, компьютер прокладывал единственно верный извилистый путь по лагуне, и паром, пришедший час назад с Готланда, уже был готов принять пассажиров.