— Вздор, и ты это знаешь… Просто приди в себя. Ты можешь…
— Объясни мне — что в ней такого? — закричал молодой мужчина.
Я закрываю руками лицо и сползаю вниз по стенке.
— Брэндон, мальчик мой… Ты должен сам. Я не буду снимать с тебя заклятие, я могу уничтожить твою способность к магии нашего рода.
— Ненавижу вас всех! Вот скажи — зачем я тебе? Слабый сын от нелюбимой женщины!
— Брэндон, борись. Это не ты. Это не твои мысли.
— Ты ошибаешься, отец. Эти мысли как раз мои…
— Хорошо. Ты ненавидишь меня за мои чувства к этой женщине… Давай же! Зацепись за них. Найди себя в этой ненависти и отмети все, что тебе нашептали, все, что тебе внушили. Ты сильный, ты можешь сопротивляться — и ты должен победить!
— Может, я не хочу!
— Ты хочешь доказать мне, Ричарду — да и всему миру — что ты истинный наследник. Самый сильный маг Империи. И первый шаг к этому начинается с того, что ты победишь того, кто наслал на тебя это заклятие. Ты останешься собой. Ты — мой наследник, принц Брэндон.
— Зачем?
— Это твоя судьба. Судьба будущего императора.
Повисло молчание — давящее, гнетущее. В жуткой тишине слышно было лишь хриплое дыхание младшего представителя Императорской фамилии. Потом наследника выгнуло дугой — он закричал. Что-то слетело с него с гулким хлопком — и рассыпалось. Брэндон упал на колени.
— Поздравляю, — спокойно сказал император. — Ты преодолел заклятие черной страсти. Это еще никому не удавалось…
— Миледи Вероника, — прошептал молодой человек. — Я не…
— Нет, — ответила я, задыхаясь от слез. — Нет. Вы на какое-то время пришли в себя и дали мне убежать.
— Слава стихиям…
Император посмотрел на нас — и отправился в мою спальню. Там он пробыл недолго. Вышел, опустился рядом со мной на колено, положил рядом халат, протянул стаканчик со знакомым уже запахом успокоительного.
— Простите… Я опять не защитил вас… — император был бледен.
— Кто-то взялся за вас всерьез, Фредерик… Кто-то хочет довести дело до конца — когда же вы это поймете?
— я стучала зубами, меня трясло, но мне хотелось донести до императора, что последнее время он был слишком самонадеян. Он резко поднялся, отошел к сыну, раздался хлопок. И они исчезли. Я натянула халат. Мыслей не было, чувств не было. Одна засасывающая пустота, что разрасталась внутри с каждой минутой.
Я прошептала себе:
— Ричард не пришел.
Я так и не вылезла из этого угла. Я с ним сроднилась, я в него вросла… Почему-то сегодня замечательное, проверенное лекарственное средство Ирвина на меня не действовало. Время от времени я пыталась на себя рычать, ругая свою размазанность. Вспоминала вдруг, что голова у меня так и осталась намыленной — надо встать. Надо. Надо…