– Ты такая чувственная, такая отзывчивая, – бормотал он, припадая ртом к ее груди.
– О боже! – всхлипнула Доротея.
Жар растекся по ногам, и она беспокойно, нетерпеливо пошевелилась. Картер искусно ласкал ее сосок языком, затем втянул набухший бутон глубоко в рот. Страстное желание охватило Доротею, лишая способности что-либо понимать и чувствовать, кроме этой всепоглощающей жажды.
– Слишком много одежды, – хрипло прошептал Картер.
Ладони его, скользнув по ее плечам, двинулись к середине спины, расправляясь с многочисленными застежками. Лиф платья спустился с плеч, и он с силой потянул его вниз, стягивая. В следующий момент Доротея почувствовала, что его ладонь проникла под подол сорочки. Его пальцы собственнически добрались до верха чулка, поглаживая обнаженную кожу бедра. Он осторожно потянул тонкий шелк вниз и, опустившись на колени и удерживая ее ногу за лодыжку, полностью стянул чулок.
По его команде она переступила через платье, лежавшее на полу вокруг ног. Теперь на трепещущем теле осталась только полураспахнутая сорочка и панталоны. Доротея вздрогнула и инстинктивно прикрылась ладонями. Стыдливость мгновенно взяла верх над желанием.
– Не надо прятаться, – сказал Картер. Он снова был на ногах и смотрел ей прямо в глаза. – И никаких секретов.
Доротея ощутила непривычное стеснение в груди. Мысль о близости, полной откровенности, с мужчиной ужасала и в то же время удивительно притягивала. Неужели это возможно? Удастся ли им выковать такой союз, который сможет выдержать испытания, пройти проверку временем?
– Никаких секретов, – повторила она и в доказательство искренности своих слов развязала оставшиеся тесемки на своей сорочке. Заставив себя не думать об этом, Доротея стянула сорочку через голову и быстро сдернула панталоны. Она слышала, как Картер резко втянул воздух, когда последняя шелковая вещица отлетела в сторону, открыв его взгляду ее обнаженное тело.
– Твоя красота даже святого лишит самообладания, – произнес он.
Крепко поцеловав Доротею в губы, Картер подхватил ее на руки, отнес на кровать и положил на середину. Она качнулась на упругом матрасе, когда он быстро освободился от остатков одежды, швырнув рубашку, бриджи и нижнее белье на пол.
Вскоре он присоединился к ней в постели, прильнув своим крепким телом к ее трепещущему. Было удивительно и тревожно прижиматься к нему вот так, без всяких преград. Тревожно и восхитительно.
Она ощущала мощь его тела, обвивавшего ее, твердость мускулистой груди, упругость плоского живота. Ей нравилось прикасаться к его телу, так сильно отличающемуся от ее собственного. Нравилось прикасаться к нему и смотреть на него. В мерцающем свете свечей она видела, как волосы на его груди узкой полоской спускаются по животу и становятся гуще между ног. Смущаясь, Доротея еле осмелилась мельком взглянуть туда и узрела его восставший набухший ствол.