Доротея почувствовала, как его твердое естество прижимается к ней, отыскивая вход, и сразу же напряглась, вспомнив, какое оно огромное. Но Картер шире раздвинул ей ноги и продолжил.
– Расслабься, – прошептал он. Сжав ладонями ее колени, он удерживал ее на месте. – Ты влажная и открытая, и готова принять меня. Сейчас я тебя возьму.
Она постаралась выполнить его просьбу, но скованность и ощущение дискомфорта, когда его ствол проник в нее, заставили ее извиваться под ним в поисках способа ускользнуть.
– Черт побери, Доротея, лежи спокойно.
Его сдавленный голос напугал ее. Он дышал тяжело и, по-видимому, изо всех сил старался сдержать себя. Очень старался, но не сумел.
Доротея крепче сжала его плечи, когда он, приподняв бедра, стремительно вошел в нее. От острой боли у нее перехватило дыхание. Она застонала, но он, неправильно истолковав этот стон, снова ворвался в нее, еще более жестко. Выгнув спину, Доротея вонзила пальцы в его плечи, стараясь отстраниться, но это тоже было ошибкой, потому что еще больше его распалило.
Осознав, что от сопротивления становится только хуже, Доротея заставила себя расслабиться. Он снова рванулся вперед, и его огромное набухшее естество, растягивая плоть, заполнило ее полностью. Боль постепенно утихла, и она понемногу отдалась во власть Картера. Но прежняя радость и возбуждение так и не вернулись. Она как бы отключилась от происходящего, страстно желая вновь ощутить прежние пылкие эмоции.
Ей хотелось выразить словами эту ее раздвоенность, довести до сведения мужа. Но все происходило так быстро, с таким напряжением, что она не имела возможности это сделать. Похоже, мозг ее отключился заодно с голосом, и разногласия между ее рассудком, телом и сердцем множили сумятицу в ее душе, полностью парализуя ее.
Когда Доротея подумала, что больше не вынесет этого, когда слова в ее голове наконец оформились и рвались наружу, она услышала низкий приглушенный возглас Картера. Он сделал последний рывок, тело его напряглось, содрогаясь. Она ощутила горячий поток его семени, устремившийся в ее настрадавшееся лоно. Затем он со стоном без сил повалился на нее.
Казалось, прошло довольно много времени, прежде чем каждый из них сумел выровнять дыхание. Удивительно, но тяжесть его тела, прежде казавшаяся такой гнетущей, теперь доставляла надежное теплое утешение. Доротея лениво блуждала ладонями по его взмокшей от пота спине, вслушиваясь в звуки его хриплого дыхания, щекотавшего ей ухо.
Она слегка пошевелила бедрами и вздрогнула, осознав, что их тела все еще соединены самым интимным образом. Должно быть, Картер почувствовал это тоже, потому что внезапно рассмеялся.