— Да, это я.
Судья разрешает передать фотографию присяжным. Они долго ее разглядывают, затем возвращают мне.
— А теперь, блюститель порядка Кистлер, не могли бы вы рассказать, глядя на эту фотографию, что у вас на лице?
Он улыбается, явно чувствуя облегчение. Сущие пустяки.
— Это маскировочная краска.
— Ее еще называют «боевой раскраской»?
— Верно, у нее несколько названий.
— А какова цель этой боевой раскраски?
— Для маскировки.
— Это важный элемент, верно?
— Само собой.
— Он нужен, чтобы повысить безопасность людей на боевом задании, верно?
— Именно так.
— А сколько из восьми блюстителей порядка в ту ночь нанесли себе на лица черную боевую раскраску?
— Я не считал.
— Все наши блюстители порядка раскрасили в ту ночь лица черной краской?
Он знает ответ и уверен, что я тоже.
— Не могу сказать наверняка.
Я подхожу к столу и достаю толстую папку со свидетельскими показаниями, причем делаю это так, чтобы ему было видно.
— А теперь, блюститель порядка Кистлер…
Финни вскакивает с места и вмешивается:
— Ваша честь, я протестую. Он постоянно использует термин «блюститель порядка». Я считаю…
— Вы использовали его первым, — обрывает его судья. — Вы сами так выразились. Протест отклонен.
В конце концов мы устанавливаем, что свои лица черной камуфляжной краской разрисовали четверо полицейских, и к тому времени Кистлер уже похож на глупого подростка, играющего с цветными карандашами. Теперь пришло время отвести душу по полной.
— Скажите, блюститель закона Кистлер, вы любите играть в видеоигры, не так ли?
Финни снова на ногах:
— Протестую, ваша честь. Не имеет отношения к делу.
— Протест отклонен, — резко заявляет судья, даже не глядя на прокурора.
Полиция, похоже, уже начинает доставать судью Пондера своим враньем. Сейчас у нас на руках все козыри — что для меня большая редкость, — и я не знаю, как ими лучше распорядиться. Стоит ли ускорить процесс и передать дело на рассмотрение жюри, пока оно на нашей стороне? Или продолжить в прежнем режиме и постараться набрать как можно больше очков?
Набирать очки мне нравится гораздо больше, к тому же я чувствую, что присяжные на моей стороне и с удовольствием наблюдают, как полицейских сажают в лужу.
— А какие игры вам больше всего нравятся?
Он называет несколько игр — невинных и почти детских, — отчего выглядит переростком-пятиклассником. Они с Финни понимают, к чему ведут эти вопросы, и пытаются смягчить удар. Однако Кистлер этим делает себе только хуже.
— Сколько вам лет, мистер Кистлер?
— Двадцать шесть, — отвечает он с улыбкой, на этот раз честно.
— И вы до сих пор играете в видеоигры?