Латимер перевел дух.
— Вот и все! Вот почему я в Софии и трачу ваше время, задавая вопросы о событиях пятнадцатилетней давности. Я собираю материал для биографии, которая никогда не будет написана. А ведь мне следует работать над детективом. Звучит неправдоподобно даже для меня, а для вас, наверное, абсолютно нереально. Но так оно и есть.
Он откинулся на спинку, чувствуя себя дураком. Наверное, лучше было бы солгать.
Марукакис внимательно рассматривал свой чай. Потом поднял глаза.
— А как вы лично объясняете свой интерес к Димитриосу?
— Я только что все рассказал.
— Сомневаюсь. Вы вводите себя в заблуждение. В глубине души вы надеетесь, что если дать рациональное объяснение Димитриосу, то это позволит объяснить разрушающуюся социальную систему, о которой говорили.
— Оригинально, конечно, но, простите, вы слегка упрощаете. Не могу с этим согласиться.
Марукакис пожал плечами:
— А я думаю так.
— Я рад, что вы мне поверили.
— А с чего мне вам не верить? Все это звучит слишком глупо, чтобы оказаться неправдой. Вы знаете что-нибудь о Димитриосе во время его пребывания в Болгарии?
— Очень мало. Говорят, он был посредником в покушении на Стамболийского. Иными словами, доказательств, что он собирался стрелять сам, нет. В конце ноября 1922 года он сбежал из Афин, разыскиваемый полицией за грабеж и покушение на убийство. Мне кажется, что Димитриос прибыл в Болгарию морем. Софийская полиция его знала. И это точно, потому что в 1924 году турецкая тайная полиция делала по нему запрос в связи с другим делом. Местная полиция допрашивала женщину, с которой он общался.
— Если она жива и находится здесь, то было бы интересно с ней побеседовать.
— Да. Я смог проследить Димитриоса в Смирне и в Афинах. Там он называл себя Таладис. Но до сих пор мне не довелось поговорить ни с одним человеком, видевшим его живым. К сожалению, я даже не знаю имени этой женщины.
— Оно должно фигурировать в полицейских отчетах. Если хотите, я наведу справки.
— Я не могу вас об этом просить. Такой труд. Если мне нравится тратить свое время на чтение полицейских досье, дело мое. Но нет причин, по которым я должен тратить и ваше время.
— Есть куча причин, почему вы не сможете прочитать полицейские досье. Во-первых, вы не знаете болгарский, а во-вторых, полиция будет чинить препятствия. Я же аккредитованный журналист, работающий на французское информационное агентство. У меня есть определенные привилегии. К тому же, — усмехнулся он, — ваше бессмысленное расследование меня заинтриговало. Человеческие отношения всегда причудливы. И это интересно.