— Этот банк ссудил деньги от третьего лица?
— Нет, ссуду выдал банк. Я случайно обнаружил, что этот банк был замечен в резком повышении стоимости лева. Еще до того как в 1923 году начались неприятности, за два месяца стоимость лева выросла вдвое. Курс составлял примерно восемьсот за фунт стерлингов, а вырос к четырем сотням. Если интересно, можно поискать точные цифры. Те, кто рассчитывал на понижение, понесли грандиозные убытки. Но не «Евразийский кредитный трест». Этому банку ситуация, видимо, была только на руку.
— И что это за банк такой?
— Зарегистрирован в Монако. То есть не только освобожден от налогов в тех странах, где проводит операции, но и не публикует балансовый отчет. Все данные тщательно охраняются. В Европе подобных банков гораздо больше. Головной офис располагается в Париже, но работает он на Балканах. Среди всего прочего финансирует нелегальное производство героина в Болгарии.
— Думаете, что деньги на переворот Цанкова оттуда?
— Может быть. Во всяком случае, с помощью этих денег были созданы условия, при которых переворот стал возможным. Все знали, что покушение на Стамболийского и Атанасова в Хаскове было делом иностранного террориста. Многие считали, что, если бы не провокаторы, беспорядки сошли бы на нет.
На такое Латимер даже не рассчитывал.
— А можно как-нибудь просмотреть детали дела в Хаскове?
Марукакис пожал плечами:
— Прошло больше пятнадцати лет. Полиция могла бы вам что-нибудь сообщить, но я в этом сомневаюсь. Если вы мне объясните, что именно вас интересует…
Латимер собрался с мыслями.
— Отлично, я обещал вам рассказать, зачем мне нужна эта информация, и сдержу свое слово. — Он торопливо продолжил: — Пару недель назад я был в Стамбуле и обедал с человеком, который оказался начальником турецкой тайной полиции. Он любит детективы и предложил мне свой сюжет. Мы стали сравнивать качества настоящих и вымышленных убийц, и, чтобы подтвердить свою точку зрения, он зачитал досье на человека по имени Димитриос Макропулос, или Димитриос Талат. Ужаснейший негодяй и головорез. В Смирне Димитриос убил человека и устроил так, что повесили за это другого. Он участвовал в трех попытках убийств, включая покушение на Стамболийского, был французским шпионом, а в Париже организовал банду торговцев наркотиками. За день до того, как я о нем услышал, его нашли мертвым в Босфоре. Умер от удара ножом в живот. Я почему-то захотел на него взглянуть и попросил взять меня в морг. Димитриос лежал там, на столе, рядом с грудой его одежды.
То ли я просто хорошо поел, то ли у меня затуманились мозги, но вдруг возникло странное желание узнать о Димитриосе побольше. Я пишу детективы, поэтому сказал себе, что если в кои-то веки самостоятельно проведу расследование, вместо того чтобы писать о том, как это делают другие, я могу получить интересные результаты. Идея заключалась в том, чтобы попытаться заполнить некоторые пробелы в досье. Но это был лишь повод. Я не хотел себе признаваться в том, что не расследование вызвало мой интерес. Теперь я понимаю, что мое любопытство к Димитриосу сродни любопытству биографа, а не детектива. Я уже заинтересовался этим делом всей душой и захотел объяснить Димитриоса, просчитать его, понять его душу. В морге я увидел не просто труп, а человека, не какой-то феномен, а часть разрушающейся социальной системы.