Я присел возле него. Этот упрямый идиот чуть не испоганил мне жизнь! Впервые я пожалел, что не испытываю эмоций и не могу по-настоящему насладиться этим мигом.
– Мне что, показалось? – поинтересовался я у него. – Ты что, помощи просишь? У меня? Серьезно?
Он продолжал тупо глядеть на меня подбитым глазом. Потом снова зашевелил губами, точно рыба, которую выбросило на сушу. Веко затрепетало и вдруг открылось совсем широко, словно он только теперь понял, с кем разговаривает.
– Да, это я, – сказал я самодовольно. – Помнишь, ты сказал, что это еще не конец? – Я наклонился к нему так близко, что едва не касался его уха. – Вот теперь – конец. По крайней мере для тебя.
Я произнес это очень вовремя: глаз Андерсона, по-прежнему глядевший на меня, распахнулся еще шире, и я увидел в нем знакомую прелесть того самого мгновения – той секунды, когда ты понимаешь, что больше не будет у тебя никаких мгновений, и все то, что ты воспринимал как должное – дыхание, тепло и все прочее на белом свете, – все исчезает, вырывается из твоей хватки и уносится прочь, а ты несешься в бесконечный мрак и исчезаешь навсегда.
Я видел это во взгляде Андерсона – осознание близящегося конца – и наблюдал за ним, как всегда, ощущая то особенное тихое счастье, которое испытываешь в подобные минуты. Но в этот раз чувство это было полнее и лучше, ведь я его заслужил.
Осознанность в глазу угасла. Потом ноги Андерсона дернулись, грудь замерла, и он точно уменьшился и умер, оторванный от мира щеночков, радуги и издевательства над Декстером. Должно было быть чудесно – видеть, как мой мучитель покидает свою земную оболочку, но радость быстро угасла. Даже перед смертью Андерсон умудрился мне досадить, застрелив обоих мафиози, а это означало, что никто не расскажет мне, где мои дети. Идеально исполненный план, а все равно коту под хвост.
– Ублюдок, – сказал я Андерсону и встал. Я бы пнул его, только ботинки пачкать кровью не хотелось.
– Нужно поскорее отсюда убираться, – мягко заметил Брайан.
Я повернулся было к дверям, но потом замер. Зачем же упускать такую возможность, если одна маленькая деталь может сделать эту картину еще живописней? Выставить Андерсона в плохом свете – значит поставить под сомнение все выдвинутые против меня обвинения.
– Брайан, – позвал я, и Брайан оглянулся. – У тебя есть наличные?
– Декстер, зачем тебе?… А-а. Конечно. – Он потянулся в карман и вытащил толстую пачку стодолларовых купюр. – Пожалуй, хватит, – сказал он и швырнул деньги в комнату.
Я окинул комнату последним взглядом и остался доволен зрелищем. Все было настолько очевидно, что даже субтитры не нужны. Продажный коп попытался продать наркотики, украденные из хранилища вещдоков. Вспыхнул конфликт из-за денег, который вылился в перестрелку. Простая проверка по базе расскажет, что два других мертвеца – мафиози. А Андерсон сам все это затеял. Прощайте все трое. Дело закрыто.