И он прочел:
Леди Летиция Фезертон и леди Виола Фезертон подтвердили нашему журналисту, что мистер Артур Чиллтон с Рассел-сквер действительно женится на их внучатой племяннице, мисс Мередит Мерриуэзер, с Ганновер-сквер, получив специальное разрешение. Бракосочетание состоится 1 июля в десять часов утра, в церкви Святого Георгия, в Мэйфейр.
Несколько секунд Александр простоял ошеломленный, словно получив удар по лицу, а затем смял газету в кулаке. Чиллтон не терял времени. Как и леди Фэзертон, решившие объявить о свадьбе всему Лондону.
Он посмотрел на Второго.
– Наши приготовления улажены?
– Айе, но если пожелаете, я могу отменить…
Александр посмотрел на скомканную газету.
– Нет. Ничего не меняй. – Развернувшись и все так же не выпуская газеты из рук, он поспешил к экипажу.
Мередит не выйдет за Чиллтона – она не выйдет замуж ни за кого, кроме него. Он это обеспечит.
* * *
– Нет-нет, отправляйтесь без меня. Я сегодня не смогу – подагра, сами понимаете. Наверняка будет дождь. Так что езжайте. – Опасливо взглянув на серое небо, тетя Летиция щелкнула пальцами Мередит и Виоле, подгоняя их к двери и карете, ожидавшей в центре площади.
– Хорошо, но тогда ты не сможешь ругать наш выбор, – откликнулась тетя Виола. – Ты лишишься возможности запретить нам выбранное без тебя платье.
Лакей опустил ступени и подал ей руку, чтобы помочь подняться.
Мередит выдохнула сквозь сжатые губы. Она не хотела и не желала шить к свадьбе новое платье. Благодаря Энни, ее трудолюбивой горничной, у нее уже было чудесное бальное платье, которое она так и не смогла надеть на прошлом балу.
Тетя Виола, однако, не желала об этом слышать и планировала отправиться с ней к любимой модистке сестры. Та наверняка обожала лавандовый цвет, судя по платьям, которые она регулярно шила для тетушек Мередит.
Тетушка Виола едва успела скрыться в карете, когда от двери прогремел голос ее сестры:
– Закрой дверь кареты – быстро!
Опешивший лакей мгновенно послушался.
– Виола, запри ее! – раздался следующий приказ.
Мередит, оставшаяся на мостовой, обернулась как раз вовремя, чтобы услышать металлический щелчок внутреннего замка.
Тетушка Виола выглянула в окно и вопросительно уставилась на сестру, которая указывала пальцем на нечто вдалеке.
Мередит оглянулась в ту сторону, проследив за взглядом тетушки. О… боже… мой. На Ганновер-сквер с прилегающей Брук-стрит выворачивала карета, запряженная шестью потрясающими конями.
– Александр, – ахнула она.
И лихорадочно развернулась к карете Фезертон, бросившись на закрытую дверь.
– Впустите меня!