С особой силой эта внутренняя направленность славных чекистских органов проявилась в годы войны. Посмотрите на армию в мирное или в военное время. Армия существует для борьбы с внешним врагом. В армии есть разведывательные отделения, взводы, роты, батальоны, полки, бригады, есть разведывательные пункты, центры, отделы и управления. На самом верху — Главное разведывательное управление Генерального штаба, ГРУ ГШ.
Никому в голову не приходило уточнять: Главное разведывательное управление по борьбе с внешними врагами. Это и так ясно. У военных разведчиков все просто: всегда понятно, против кого они работают. А у чекистов было иначе. Они работали на два фронта: немного против внешнего врага и очень много — против своего народа. Потому на войне у чекистов были зафронтовые разведчики. Этот странный термин пришлось ввести для того, чтобы отличать относительно небольшое число разведчиков НКВД, которые работали против внешнего врага, от основной массы «разведчиков», которые против внешнего врага не работали, а выполняли иные функции. Фронтовики называл их не иначе как «тоже разведчики», с добавлением специфических словечек, которыми так богат русский язык и которые принято называть непечатными.
Через много лет после войны мне пришлось столкнуться с одним из таких «тоже разведчиков». В мобилизационных отделах и управлениях штабов хранились карточки на все мужское население страны, ибо при мобилизации все мужики до весьма почтенного возраста включительно подлежали призыву. Каждый строевой офицер в мирное время обязан изучать свой приписной состав, чтобы знать тех, кто в случае мобилизации попадет под его командование.
И вот сижу я в огромном подвале, сортирую бумаги, и попадает мне в руки учетная карточка разведчика-фронтовика. Вся грудь в боевых наградах. Призывать его уже явно не будут, и выходит, что его боевой опыт пропадет зря. Дай, думаю, фронтовика-разведчика приведу в гости к солдатикам 808-й отдельной разведывательной роты СпН — пусть опытом поделится. Благо, что живет рядышком. Нашел я того фронтовика, приглашаю: так, мол, и так, святое дело — фронтовой опыт молодому поколению передать. А он уперся: нельзя. Чем больше он отказывается-отнекивается, тем больше во мне интерес распаляет: война давно кончилась, а он какие-то великие тайны хранит!
История долгая, но в итоге я его расколол. Понятно, выпили досыта, и закусили хорошо. Доложил он мне, что был на войне разведчиком, но не зафронтовым, а куда более важным. Разведчиком он был внутренним. Войну свою он отвоевал в районе Саратова и Куйбышева, там, куда немецкие войска дойти не сумели. Он всю войну просидел в нашем фильтрационном лагере.