— Курите? — спросил он Данилова.
— Курю.
— Вредно. Надо бросить, если хотите дожить до глубокой старости.
— Так у нас вообще работа вредная. — Данилов покосился на пепельницу, полную окурков.
— Мне можно. — Профессор улыбнулся. — Какой же интерес запрещать другим, если во всем отказывать себе?
Данилову старик явно нравился. Он был весел и совсем непохож на врача.
— Ладно, — профессор протянул ему портсигар, — закурите, но помните, что с сердцем у вас неважно.
— Это как же понимать? Плохо или совсем плохо?
— Если бы было плохо, я бы вас отправил в госпиталь. Неважно. — Старик, прищурившись, посмотрел на Данилова. — Давно беспокоит?
— С сорок второго.
— Лечились?
— Нет.
— Плохо. Это совсем плохо. Я выпишу вам лекарства, расскажу, как их надо принимать. Только помните, раз начали лечиться, лечитесь. Вам, — профессор заглянул в историю болезни, — сорок пять лет. С вашим сердцем еще можно жить и жить, только его поддерживать надо. Ясно?
— Ясно, — грустно ответил Данилов, старательно пытаясь вспомнить мудреное название болезни.
Когда он подходил к двери, старик крикнул ему в спину:
— Отдых, слышите, подполковник, отдых!
— ...Так вот, Данилов, — начальник полистал бумажки, — я в этом ничего не понимаю, но Гринблат настаивает на твоем отпуске. Я докладывал руководству, оно отнеслось с пониманием.
— То есть как это? — удивился Иван Александрович.
— А очень просто. Разрешено тебе отдохнуть аж целых десять дней. То-то. Видишь, какой ты у нас незаменимый, берегут твое здоровье. Сдавай дела и — марш домой.
— А как же?..
— А вот так же, мне генерал приказал: будет сопротивляться — домой под конвоем. Кому передашь отдел?
— Муравьеву. Зама вы же у меня забрали.
— Игоря выдвинем чуть позже, мы документы в кадры уже заслали.
— Хорошо, — Иван Александрович встал, — это дело. Парень расти должен, ему майора получать скоро.
— Странно у нас с тобой получается. — Начальник прикрутил фитиль лампы. — Как хороший оперативник, так его на руководство. Пошли бумажки, сводки, и кончается сыщик...
— Это вы обо мне?
— О себе.
— А-а.
— Что акаешь? Я ведь дело говорю.
— Не мы эти порядки устанавливали.
— Это точно. Так ты дела передай сегодня же и — домой. А я прикажу, чтобы тебя никто не беспокоил. Лежи читай, в кино ходи, в театр. Когда последний раз в кино был?
— В сорок третьем.
— А я до войны. Но тем не менее ты сходи в кино, отвлекись.
— Схожу, — неуверенно ответил Данилов.
— Бодрости не слышу в голосе, Иван. Радости нет.
— Отвыкли мы от отпусков. Вы говорите — десять дней, а что я делать буду, не знаю.