Внизу в очередной раз показалась мерзкая рожа стерегущего нас бандита.
— Готовьтесь ужинать, еда прямо из ресторана, пальчики оближешь.
— Для наглядности боевик облизал свои пальцы и громко загоготал. Затем стал спускать за веревку ведро.
Мы склонялись над ним. На дне ведра плавала какая-то похлебка. Из чего она была сделана, понять было невозможно, но запах издавала мерзкий, почти как давно не мытый сортир. Однако мы все в яме были настолько голодными, что обрадовались и такой еде.
Отец Борис протянул мне ложку и железную миску, я зачерпнул варево, но перелить его из ведра в свою посуду у меня не хватило терпения. Вкус полностью соответствовал запаху, в обычных условиях меня бы сразу же вырвало. Но сейчас я поглощал эту мерзкую пищу даже не без аппетита — целые сутки без еды сильно меняют наши вкусовые пристрастия, делая их менее изысканными.
После ужина меня стало клонить ко сну — сказывались испытания дня. Отец Борис заметил мое состояние.
— Вы будете спать первым, — решил он. — Но потом, извините, вас придеться разбудить.
— Я понимаю, — с благодарностью ответил я. Мне стало неудобно за то, что еще совсем недавно я испытывал едва ли не ненависть к этому человеку. И за что? За несколько цитат. Пусть даже не совсем уместных, если учесть, что мы находимся в церкви, а в том самом месте, где людей истязают, режут на части, как повара мясо прежде чем ее зажарить.
Я скрючился на дне этого колодца. Больше всего на свете мне хотелось вытянуть ноги. Впервые я вдруг с некоторым сожалением подумал о зоне; там хоть можно было нормально спать. И вообще, по сравнению с условиями, в которых я сейчас нахожусь, это была просто комфортабельная гостиница.
Кроме того, что было тесно, стало еще холодно. Мы все же находились в горах и перепады температуры тут были немалые. От стужи у меня не попадал зуб на зуб и несмотря на сильное желание спать, я долго не мог уснуть.
Я проснулся от того, что кто-то тряс меня за плечо. Я открыл глаза и несколько секунд не мог понять, где я нахожусь.
— Просыпайтесь, — услышал я голос отца Бориса, — теперь черед спать молодого человека.
Это была странная и страшная ночь. В течение всего времени таким вот образом мы менялись местами по несколько раз. Когда снова настал мой черед скрючиться на цементном полу, я заснул быстро. А в следующий раз — мгновенно. Я быстро приобретал необходимые для выживания в этих экстремальных условиях навыки. Впрочем, это обстоятельство меня не особенно удивляло, я знал, что всегда умел хорошо приспосабливаться к окружающей меня действительности. Это и помогало мне выживать в самых разных ситуациях.