– Не знаю. Деб целые сутки не спала: приглядывала за ней.
– Что? Она пыталась что-то с собой сделать? У нее головные боли и какие-то странные вспышки, но, Куинн, она же не причинит вреда нашему ребенку!
Мой друг расстегнул молнию на сумке:
– Тебя не было рядом. Первые три часа она билась в истерике. Несла какой-то бред про больницу и про то, что все не на самом деле. Чертовски странно.
Я попытался разогнать облако в голове, которое мешало мне переваривать информацию, и снова сам на себя разозлился: а вдруг Эйвери вернулась бы домой и застала меня таким?
– Приведи себя в порядок, дружище! – Куинн брезгливо поморщился. – Она придет в ужас, если увидит тебя в таком состоянии.
Он прошагал в другой конец комнаты к корзине с чистым бельем.
– Она не сможет ненавидеть меня еще больше, раз она меня уже ненавидит.
Я посмотрел на свои руки, похрустел суставами. Окровавленная кожа на костяшках потрескалась. Когда моя бутылка виски была опустошена только наполовину, я вывел Декса погулять и врезал дереву на заднем дворе.
Проследив направление моего взгляда, Куинн кивнул и положил в спортивную сумку несколько кофточек Эйвери.
– Вряд ли она ненавидит тебя так же сильно, как ты ненавидишь себя сам.
– Я бы никогда не изменил Эйвери. Она это знает. У нее просто… трудный период.
– Жаль, что приходится это говорить, брат, но если судить по всем признакам, то напрашивается другой вывод. Может, у нее и «трудный период», как ты это называешь, однако даже женщина, у которой нет проблем с головой, еще не такое подумает, найдя такую улику.
– У нее именно трудный период.
– Оправданиями тут не поможешь, Джош. Ей нужно с кем-то поговорить. Ей нужно лечение. Ты не должен защищать ее от мира.
– Я ее и не защищаю, – рявкнул я. – Она ничего плохого не сделала.
Куинн уронил голову и потер переносицу.
– Знаю, Джош. А еще я знаю, что все это, – взмахом руки он указал на перевернутые столики и разбросанные бутылки из-под пива, – для нее нехорошо.
– Я понимаю.
– Тогда ты должен перестать себя жалеть и разрулить ситуацию.
– Да знаю я, что должен делать! – Я плюхнулся на край кровати и повесил голову. Мир вокруг меня рушился. – Не знаю только как, – прибавил я еле слышным шепотом и снова вспомнил Кейлу.
Ей я тоже не сумел помочь. С детства я словно топчусь вокруг прорвавшейся трубы, но не могу ее заткнуть.
– Ты протрезвеешь, черт возьми, и пойдешь к ней. Она тебя выслушает.
– Не станет она меня слушать. Она меня ненавидит.
Мои ресницы сомкнулись, и слезы, которые щипали глаза, хлынули потоком.
– Она напугана, Джош. Не понимает, что с ее здоровьем, а теперь еще и ваш брак трещит по швам. Как бы она ни сердилась на тебя, ты ей нужен.