— Да!
— Хорошо, — она встала с кровати и положила связку на стол. — Бери.
Сутурин в немом протесте покачал головой. Афанасьев протянул свободную руку, когда Татьяна спросила:
— Ты готов убить своего сына?
— Что ты несёшь, дура?! — выпалил он, направив пистолет на неё.
— Сегодня утром, — не шелохнувшись, продолжила она, — я зарезала своего мужа. Кухонным ножом.
Она заметила, как расширились глаза у Леонида; лицо Михаила не изменилось, но напирать он перестал.
— Мне пришлось сделать это, потому что он уже не был тем человеком, которого я знала. Он ВООБЩЕ не был человеком, и если бы я замешкалась, то валялась бы сейчас дома со сломанной шеей. Твой сын мог выжить, да. Мог и умереть вместе с другими. А мог стать одним из этих существ. В таком случае тебе ПРИДЁТСЯ его застрелить — или позволить убить себя. Если ты готов это сделать — бери ключи.
Умолкнув, Татьяна отошла в сторону.
Афанасьев посмотрел на связку, потом перевёл взгляд на женщину. Она не отводила глаз, как бы ей этого ни хотелось. Леонид продолжал сидеть на кровати, затаив дыхание.
Рука Михаила с зажатым в ней пистолетом медленно опустилась. Постояв так немного, парень бросил оружие на стол рядом с ключами и, ни слова не сказав, вышел из комнаты.
Татьяна шагнула к двери и прислушалась. Михаил вернулся в гостиную, звякнула уроненная бутылка — и всё стихло. Взявшись за ручку, женщина заметила, как сильно дрожат её руки. Притворив дверь, она вернулась на кровать и закрыла глаза.
— Я, правда, не думаю, что была возможность спасти… — начал Леонид.
— Не надо, — сказала Татьяна. — Я верю.
Она почувствовала его руку у себя на плече.
— Ты молодец. Не знаю, как бы я с этим справился.
— Хватит, больше ни слова.
Он убрал ладонь и, помолчав, произнёс:
— Я, пожалуй, пойду. Посижу на крыльце.
— Нет, не уходи, — остановила его женщина, открыв глаза. — Я сейчас не хочу разговаривать, но ещё больше не хочу оставаться одна. Можешь заниматься, чем хочешь. Только останься.
Их взгляды встретились, и когда Сутурин кивнул с усталой искренней улыбкой, Татьяна почувствовала, как в груди у неё потеплело.
* * *
Лучи угасающего солнца уже не могли бороться с темнотой в боксе, но Анатолий не торопился задействовать генератор, несмотря на то, что топлива было достаточно. И дело не в тарахтении дизеля, которое наверняка снова привлечёт внимание «зомби». Мужчина не боялся вторжения — его раздражало осознание того, что они рядом и пытаются добраться до него с тупым упорством. Сейчас, когда он обзавёлся оружием, сдержаться от того, чтобы пустить его в ход, будет особенно трудно. А поддаться искушению — неразумно.