Иван Петрович сидел в своем кресле и ждал Алекса, который в последние дни стал очень много работать за компьютером. Профессору лишь оставалось гадать, чем тот занят — попытками усовершенствовать «Пси-Фактор» или подготовкой к реализации какой-то новой идеи. К сожалению, чем старше становился внук, тем сильнее окружал себя тайнами. Наконец, он появился в дверном проеме:
— Ну что, дорогой мой дед, тебе понравилась детективная история о перевоспитании маньяка? — Алекс расхохотался и сел в кресло, которое недавно притащил в гостиную из чулана. — Расскажи, что думаешь о божественном превращении Евпраксии в Наталью?
Профессор поморщился от его вульгарного тона:
— Алекс! Откуда эти фразы? Я не узнаю тебя. Такое впечатление, что тебя растили в притоне воинствующих атеистов. Неужели ты не испытал радости, когда стал свидетелем того, как женщина обрела веру такой силы, что изгнала бесов из убийцы?
Внук закинул ноги на стол и прикрыл ладонью рот, чтобы сдержать приступ смеха:
— Изгнала бесов? Дед. Ты меня пугаешь! Где твой материалистический подход к жизни? Где рациональное мышление? Да где наконец, твой хваленый научный атеизм, которым ты доканывал меня всякий раз, когда я собирался идти на службу? Или ты так готовился к просмотру этой истории, что отравился молитвами?
Иван Петрович был настолько возмущен словами Алекса, что уже готов был сделать ему строгий выговор. Он хотел объяснить, что нельзя рассуждать о вере в таком тоне. Однако, услышав напоминание о своем собственном атеизме, от которого он избавился благодаря «Пси-фактору» всего лишь пару месяцев назад, мысленно себя одернул и изменил тактику общения.
— Ну, дорогой мой! Ты должен понимать, что я консерватор и мне трудно быстро менять заданное направление. Когда ты сказал мне, что мы станем испытателями и займемся исследованием человеческой религиозности, я потратил немало сил, чтобы заставить себя с уважением относиться к чужим верованиям. Мне это удалось. Поэтому мне странно слышать, что ты, ранее такой верующий мальчик, сейчас позволяешь себе столь странные шутки.
Насупив брови, Алекс убрал ноги со стола и принял благообразный вид. Профессору даже показалось, что в глазах внука проблеснул страх. Конечно, ведь таким поведением он легко мог выдать то, что и сам стал участником эксперимента…