Как это понимать?
— Она в порядке, — говорит ей Джегз.
— Ты так говоришь только потому, что тебе перепадет сегодня. Ясно, — отвечает ему Кэли. — Саша не тот тип. Ты должен уже знать об этом.
Я сбавляю шаг на пути в уборную, пытаясь подслушать их разговор.
— Да, я не собираюсь причинить боль твоей девочке, Кэли.
— Ну что же, хорошо, потому что она — единственная семья, которая у меня осталась, и я сделаю больно любому, кто ее обидит. Ну… может, ты и не слышал о моих достижениях в этой области, но, поверь, будет плохо.
— Я не очень много знаю об этих достижениях, но ты замужем за Танго, и это означает, что у тебя есть как минимум одно, — я не могу видеть лица Джегза, но почти уверена, что он одарил Кэли одним из своих фирменных красноречивых подмигиваний.
Я, наконец-то, спотыкаясь, вхожу в уборную и хватаюсь за раковину в поисках поддержки, чувствуя, что она мне все еще нужна. Может, это просто каблуки лишают меня равновесия. Мое отражение в зеркале немного расплывчатое, но, глядя себе в глаза, я говорю, что вовсе не разочарована в сегодняшнем поведении. Ничего не могу с собой поделать — я чувствую себя… свободнее. Не знаю, есть ли в этом смысл, но думаю, что просто устала быть человеком, которым меня вынуждали быть.
Моя мама, например. Я не хочу быть, как она — убирать дом, пока муж изменяет ей с секретаршей. Это то, к чему я иду? Джун Кливер (прим. нарицательное, образцовая домохозяйка и мать) всего мира в наше время никому не нужны. Я не хочу быть такой.
Вернувшись из дамской комнаты, нахожу Кэли и Джегза все еще спорящими о чем- то. Кто знает, из-за чего на этот раз, но они замолкают, когда я приближаюсь.
— Все хорошо? — спрашивает меня Кэли.
— Ага.
Я следую за ними на улицу к автомобилю, ожидающему нас с включенными фарами. Джегз открывает заднюю дверь, и первой садится Кэли, затем я.
Машина маленькая, и внешняя сторона моего обнаженного бедра трется о рваные джинсы Джегза, которыми я восхищалась весь вечер. Есть что-то такое в мужчине в рваных джинсах. Это вроде как сексуально. Я сказала сексуально, ууффф.
Пытаюсь сесть поудобней, учитывая, что платье задирается, демонстрируя мою пятую точку, и последнее, чего я хочу — касаться попкой этого грязного сиденья. Ерзая, случайно пинаю ботинок Джегза и машинально опускаю взгляд туда, где я пнула его, хотя не думаю, что причинила большой вред. Господи Боже, его ноги в два раза больше моих, и вау, они просто огромные.
— Ты в порядке? — спрашивает он и кладет руку мне на колено. Прикосновение кончиков его пальцев к моей коже вынуждает меня сжать бедра. Каждый раз, когда он касается меня, я чувствую себя так, будто меня никто не касался прежде. Это возбуждает и захватывает, и он действует на мое тело так, как никто прежде не действовал.