Мы втроем пробираемся к одной из частных лож. Друзья и знакомые Зейна уже здесь. Улыбчивый персонал подает розовое шампанское и канапе. Впервые я вижу, как Зейн общается с другими людьми, и если честно то, пребываю в шоке. Он фактически ничего не говорит, обходится однозначными ответами, больше позволяя говорить другим, вежливо слушает, склонив голову и периодически кивает. Вокруг него почти невидимое поле силы, которое отбивает всякое желание познакомиться с ним или подойти поближе.
Примерно через пятнадцать минут, появляются Шейн и Сноу, я радостно улыбаюсь им. Они очень красивая пара, никогда не может не обратить на них внимание, чтобы не оглянуться. Они подходят к нам.
— Привет, Далия, — говорит Шейн.
Сноу целует меня в щеку.
— Ты выглядишь просто прекрасно, — говорит она с милой улыбкой.
— Также, как и ты, — искренне глядя на нее, отвечаю я. На ней с длинными рукавами бледно-голубое платье с маленькими вышитыми птичками.
Пока мы обсуждаем планы по поводу совместного ужина, входит Ленни, и Сноу бледнеет. Шейн обнимает ее за талию, и она смотрит на него. Он улыбается, глядя на нее сверху вниз, и смотрит на нее такими глазами, я хотела бы, чтобы так на меня смотрел Зейн. Его взгляд светится любовью, защитой, уверенностью, и даже вожделением. Его взгляд говорит, я рядом с тобой всегда.
Я перевожу взгляд на Зейна, который наблюдает за Ленни, о чем-то разговаривающим с другими людьми.
— Не беспокойся. Я не оставлю тебя, и он никогда не посмеет приблизиться к тебе, — говорит Шейн своей жене.
— Все хорошо. Я готова, я же знала, что он будет здесь, — усмехаясь отвечает она.
— Мы собираемся спустится вниз к загону. Хотите присоединиться к нам? — приглашает их Зейн.
— Хочешь посмотреть на лошадей? — спрашивает Шейн Сноу.
— Нет, не хочу. Я хочу, чтобы он понял, что я его не боюсь, — отвечает она.
— Хорошо, милая.
— Увидимся позже, — произносит Зейн, уводя меня прочь. Я смотрю на Зейна.
— Что происходит?
— Сноу раньше была с Ленни.
— Что? — Даже сама мысль, что такая красивая женщина, как Сноу могла быть рядом с таким мерзопакостным и скользким, как Ленни, для меня немыслима.
— Это долгая история.
— Мне не нравится Ленни.
Он хмурится.
— Я говорил тебе держаться подальше от моих дел.
— Я не вмешиваюсь, просто констатирую факт.
— Держись подальше от него, насколько сможешь, Далия, — говорит он тихо.
— Не беспокойся, я не намерена вступать с ним в контакт.
Мы внизу, именно там, куда люди приходят посмотреть, как ведет себя лошадь перед началом скачек.
Я никогда не была на ипподроме, и Зейн рассказывает мне обо всем, говоря, что лошади такие же, как и люди. У них также имеются хорошие и неудачные дни, и именно в загоне можно увидеть, нервничают ли они, при этом много потея (тогда выделяются большие темные пятна на корпусе), лошадь может даже заболеть, если пятна пота появятся в районе почек. Он учит меня в чем разница между спокойным конем, рвущемся в скачку, и нервным, кусающимся, поднимающимся на дыбы и гарцующим по кругу. «Лошадь, — говорит он, — перед гонкой обладает храбростью, но много своей энергии расходует перед гонкой, и этого следует избегать».