— Ну, — сказал Таннер, меняя тему. — Пейзаж вокруг этого места выглядит, как полное дерьмо. Я могу прийти и подстричь газон, если ты хочешь. И, может, закончить забор, чтобы это место стало более уединенным?
— Ох, нет. На самом деле, думаю, что позабочусь обо всем сама. Я работаю неполный день, что дает мне возможность чем-то заняться, пока я не найду более подходящую работу.
— Ты не думала о возвращении в дизайн интерьеров?
Вопрос недели. Я пожала плечами.
— Я, действительно, ни о чем не думала за прошедший год.
— Вполне понятно. Ты уверена, что не хочешь, чтобы я занялся двором и забором? Мне не сложно помочь тебе.
— Да, я уверена. Наступает момент, когда я должна начать делать все самостоятельно, понимаешь?
— Я слышу, да. Но я думаю, что мы должны пересечься в моем магазине в воскресенье. У меня кое-что есть, хочу отдать это тебе.
Я улыбнулась.
— Подарок?
— Что-то вроде того.
Подталкивая его в плечо, я сказала, что мы могли бы встретиться в четверг вечером, если Эмма присоединится к нам.
Он кивнул, а затем понизил голос, глядя в мою сторону.
— Какая часть самая сложная?
Это был самый легкий вопрос для меня.
— Есть моменты, когда Эмма делает смешные вещи, и я зову Стивена из другой комнаты прийти посмотреть на нее. Потом я останавливаюсь и вспоминаю…
Когда вы теряете того, кого любите, самое сложное заключается в том, что вы теряете частицу своей души. Я положила свой большой палец между зубами и пожевала ноготь.
— Достаточно депрессивно. Что насчет тебя? Все еще встречаешься с Патти?
Он съежился.
— На самом деле, мы больше не разговариваем.
Я не удивлена. Таннер любвеобилен, как и Фей.
— Ну, мы просто две грустные, одинокие горошины в стручке.
Со смехом он поднял бутылку текилы, наливая нам еще по шоту.
— Вот, за нас.
Остальную часть ночи мы провели вместе. Я помнила, как смеялась над шутками, которые, вероятно, и не были смешными, плакала тогда, когда разговор не был грустным, и провела лучшую ночь из тех, что у меня были на протяжении последнего времени.
Когда я проснулась на следующее утро, то лежала в постели, не зная точно, как там оказалась. Я не спала в этой кровати с момента аварии. Я потянулась за подушкой Стивена и прижала ее к своему телу. Уткнувшись носом в хлопковую наволочку, я закрыла глаза. Даже если бы я не почувствовала этого, нельзя было отрицать, что это мой дом. Это моя новая нормальность.