— А, так вы компанией! — мужик криво усмехнулся и, развернувшись, пошел прочь.
— Зачем? — строго, с едва скрываемым неудовольствием, спросил Юрьев Максима, когда тот показал ему деньги. — Ты что, действительно грабитель?
— Сами же сказали, что есть хотите. Менты ведь все деньги отобрали, ну, я у ребят и занял. На хлеб…
— Я этот хлеб есть не буду.
— Как хотите, — с деланным равнодушием сказал подросток и пошел покупать себе мороженое.
Солнце, под вечер пробившее толщу туч, уже начало свою плавную посадку за макушки сосен, когда Юрьев с Максимом вышли на васкеловской станции, неподалеку от «крепости» Николая Алексеевича.
Свернув у развилки направо и миновав садоводство, они пошли по проселочной дороге, разрезавшей лес пополам. Надрывались певчие птицы, яростно стрекотали кузнечики. Юрьев не мог идти быстро: его тело буквально разламывалось от боли, и подросток то и дело останавливался, поджидая его.
— Сзади нас еще кто-то идет. Это не ваши знакомые? — спросил Максим.
Юрьев обернулся: метрах в пятидесяти от них шли двое мужчин, в одном из которых Юрьев узнал мужика с вокзала, который предлагал ему собрать на бутылку. Шли они быстро, словно спешили куда-то, поднимая клубы пыли с уже успевшей просохнуть после дневного дождя дороги, вымощенной булыжником.
— Куда же вы, ребятки, так быстро? Фу, нам вас не догнать, — крикнул тот, в спортивном костюме и белой кепочке. Рядом с ним шел здоровенный молодой блондин, одетый по-спортивному. — Ну, еле догнали. Погодь минутку, дай отдышаться.
Приблизившись с улыбочкой к Юрьеву, мужик отвел в сторону сжатую в кулак руку. Из кулака выскочила синеватая сталь, на самом острие которой вспыхнуло красное солнце.
— Только не бегите больше, уже не надо, — почти ласково сказал мужик. — Все, приплыли.
Детина поймал Максима за руку, когда тот пытался ударить его, и, прижав к себе своим железным предплечьем, молча сдавил ему горло.
Мужик, все также ласково смотря на парализованного животным страхом Юрьева, поиграл у его лица ножичком и вдруг полоснул по щеке. Юрьев вздрогнул.
— Нет, еще не сейчас, — сказал он Юрьеву, который с криком прижал обе ладони к ране, — не сейчас. Ну что ты кричишь, земеля? Пока не твоя очередь. Ты яму рыть будешь. Вот для него. — Мужик развернулся к Максиму. — Не понимаю, сынок, чем же ты так провинился перед старшими, что они тебе даже отходную выписали… Что ж. Блондин, отведи его в лесок, — сказал он, обращаясь к здоровяку.
— А ты, Ласковый?
— Я чичас, чичас, — сказал мужичок, с Улыбкой глядя на Юрьева. Потом он посмотрел в сторону леса за спину Юрьева и кому-то кивнул головой.