Начальство Петю не трогало. «Бесполезно, — считало оно, — Петя — гений!» К тому же Петя был кандидатом наук, который по совокупности заслуг перед отечественной биологией тянул на целого членкора с хвостиком.
«Гений!» — пожимали плечами женщины из его института и не пытались преследовать подающего надежды холостяка, довольствуясь лишь двумя-тремя встречами у рабочего стола после захода солнца…
Счастливчиком его прозвали еще в университете, на третьем курсе, когда после очередной шумной попойки он вышел из комнаты старопетергофского общежития, на пятом этаже через окно, совсем-совсем забыв, что леса со здания сняли еще неделю назад. В пикирующем полете к земле-матушке он заснул мертвецким сном и с грохотом плашмя приземлился на последнюю, не снятую с металлических штанг, доску на уровне третьего этажа.
При этом он так и не проснулся. Только когда рассвело, дрожащие от страха веснушчатые и курносые мамины дочки с третьего этажа вместе с комендантшей общежития тремя баграми втащили тело будущего гения в чистенькую, робко пахнущую духами комнатку, в которой Петя наконец ожил и открыл глаза.
Вечером друзья, обыскавшиеся милого сердцу собутыльника, и строгие, как дуэньи, девятнадцатилетние жилички обнаружили Петеньку спящим все в той же кровати, но уже в обнимку с одной из своих спасительниц, которая утром только на одну минуточку отстала от подруг, идущих на занятия, чтобы проверить у потерпевшего пульс… После этого случая Петя и стал Счасчивчиком.
В этот поздний час Петя Счастливчик поджидал двух веселых подружек, одна из которых, Нюша, была его давнишней знакомой из мединститута, а вторая, Ксюша, знакомая знакомой, хоть и не имевшая к медицине прямого отношения, но оч-чень интересная женщина.
«О коллеги! — обычно кричал он им с порога, хотя коллегой с большой натяжкой могла считаться Нюша; Ксюша вообще трудилась в другом депертаменте. Ну, как там поживают наши Василь Василичи в банках? Не надоел ли им формалин?»
После общего приветствия, вызывавшего обычно гул одобрения, Петенька переходил на личности и по-армейски лаконично расспрашивал каждого в отдельности о его делах. Так, Ксюше с некоторых пор доставался один и тот Же вопрос: о здоровье одного старого пердуна (именно на старом пердуне, а никак не на старпере всегда настаивал Петенька, говоря, что образованным людям негоже прятать или затирать подлинный смысл слов всякими эвфемизмами и аббревиатурами: «Говорите проще, Друзья, изъясняйтесь понятнее, и тогда народ поймет вас и полюбит!»).
Старый пердун был Ксюшиным начальником и, соответственно, человеком преклонного возраста. Как-то раз, потеряв над собой контроль, он, используя свое служебное положение, попробовал овладеть молодой красавицей у себя на даче, но та сказала ему такое, что обольститель чуть не впал в кому от стыда.