Он не стал отзываться на эти слова — страшился сломать хрупкое равновесие. Однако было ясно, что отмалчиваться еще опаснее. В нем просыпалась изворотливость, необходимая, чтобы выжить: один неверный шаг — и он погиб.
— Я был знаком с Белл Старр, — сказал он с притворным восхищением.
— Только представь себе, — сказала она.
— Это что-то.
Она сползла еще немного вниз по сиденью.
— Фантастика.
Он делал не больше пятидесяти пяти миль. Все другие ехали быстрей. Девушка теперь сидела прямо, лицом к нему. По большей части она молчала и только наблюдала, как он крутит баранку. Скоро им понадобится заправка — в баке оставалось меньше половины.
— Ты посмотри, как эти люди гонят, — сказала она. — Мы одни не превышаем скорость. Ты посмотри.
— Считаешь, что надо прибавить?
— Считаю, что их надо штрафовать, вот что я считаю. Иногда мне хочется быть полицейским.
— Послушай. Скоро нам понадобится бензин.
— Нет, поедем, пока он совсем не кончится. Всегда можно найти кого-нибудь, кто подбросит.
— У этой машины очень сильный двигатель, — сказал Макрэй. — На ней мы сможем уйти от полиции, на другой — вряд ли.
— На этой-то развалине? Трещина на стекле. Приемник не работает.
— Пусть. Но она мощная. От любой полиции оторвется.
Она закинула руку за спинку сиденья и уставилась в заднее стекло.
— Ты действительно думаешь, за нами гонится полиция?
— Не исключено.
Она внимательно на него посмотрела.
— Нет. С какой стати? Никто нас не видел.
— А если видел? Эта машина… я хочу сказать, она помчится как бешеная.
— Я боюсь быстро ездить, — сказала она. — Кроме того, знаешь, что я заметила? Если едешь тихо, полицейские тебя просто обгоняют. Просто обгоняют, высматривая тех, кто мчится. Нет, лучше мы поедем, пока не кончится бензин, а тогда бросим машину и поймаем другую.
Макрэй представлял себе, что может произойти, когда кончится бензин. Она заставит его остановиться на обочине, поведет в кактусы и кусты и, когда они отойдут от дороги, пристрелит. Он знал это, словно она сама ему сказала, и начал опять хитрить, чтобы как-то выкрутиться.
— Белл, чего бы нам не залечь на несколько дней в Альбукерке?
— Это что, грязное предложение?
— Нет, — почти закричал он. — Нет! Это уголовный жаргон. Ты же знаешь. Спрятаться от полиции, лечь га дно. Так говорят в тюрьме.
— Никогда не бывала в тюрьме.
— Ничего другого я в виду не имел.
— Желаешь спрятаться?
— Да.
— Вместе со мной?
— Ты… ты спросила, не хочу ли я присоединиться к тебе.
— Спросила? — Она вроде бы удивилась.
— Точно, — подтвердил он, чувствуя, что немного пережимает. — Неужто не помнишь?