— Пустяки, — сказал я. — Просто я боялся, этот пьяный ублюдок накинется на девчонок.
Представление продолжалось, а управляющий поднес мне стаканчик.
— Хотите у нас работать? — спросил он. — От вас только и требуется, что быть под рукой. Двадцать фунтов в неделю. Нам с самого открытия не хватает человека на это место. Надо еще, чтобы утвердил мистер Моггерхэнгер, но порекомендую вас я, так что можете не беспокоиться.
При этом имени я чуть не проглотил язык, но спросил вполне спокойно:
— А драк бывает много?
— Немало, — сдержанно ответил он. — Но в общем ничего страшного.
А почему бы и в самом деле не согласиться?
— Когда приступать?
— Вы уже приступили, — засмеялся он. — Если считать это пробой, вы ее выдержали с блеском.
Джун поздравила меня.
— Вам здесь будет хорошо, — сказала она.
— Тогда я, пожалуй, соглашусь, — усмехнулся я. — Будет, по крайней мере, где оставить мой сверток.
— А я как раз думала, чей он, — сказала Джун.
— Это мои пожитки. Мне еще надо подыскать ночлег. Она дала мне свой адрес:
— Если ничего не найдете, переночуете у меня, в кухне на полу.
— Очень мило с вашей стороны, — сказал я. Меня не больно привлекал такой приют. Так низко я еще не падал.
— Долг платежом красен, — сказала Джун и этим меня обезоружила.
Управляющего звали Пол Дент, и я сказал ему: если он не возражает, я приступлю к работе завтра в два. Он не возражал, так что я поболтался в клубе еще с полчасика, а потом вышел на улицу свободным человеком: сверток я оставил в клубе. А все-таки работать ради куска хлеба радости мало, не для того я приехал в Лондон, но сейчас, видно, больше ничего не остается. Не один Джек Календарь считает, что от нашей сволочной системы надо урвать побольше. Он, может, только тем и занимался, ну а я хоть на прокорм постараюсь заработать. У него мозги набекрень, вот он до сих пор и радуется, что эдак развязался со своей прошлой жизнью (а может, он просто наврал с три короба?), где уж ему понять, как я понимаю, что вовсе он не прошлое отрубил, а только сам себя зарезал — и все равно опять наполовину увяз в том же болоте.
Как мы и договорились по телефону, в условленный час на условленном месте я встретился с моей красоткой Бриджит. Мы сидели в закусочной, перед ней стоял томатный сок, передо мной — черное пиво, и из ее дивных голубых глаз, таких невинно-развратных, что хоть сию минуту вали ее на постель, вот-вот готовы были брызнуть слезы.
— Ты должна мне все сказать, — убеждал я (она говорить не хотела). — Я-то без оглядки тебе доверился, рассказал все как есть. Все наши тайны, весь позор нашей семьи. Знай об этом мать, она бы очумела. Только она не знает. — Я засмеялся. — Так что пей, моя сладкая, прими еще одну дозу этого пьянящего зелья.