– Глянь, стрела из груди торчит!
– Не трогай ее – а то он сразу кровью изойдет!
Звенислав растерянно посмотрел на гонца, на Славку:
– Что же нам тогда делать?
– Как что? Кровь остановить да раны перевязать! – деловито отозвался тот и приказал: – Что сидишь? Рви на части исподнюю одежду!
– Чью? – не понял купеческий сын.
– Мою, которая на тебе осталась! – теряя терпение, прикрикнул на него Славко. – Да живее! А я ее на раны – вот так… сюда, а теперь туда… так… так!
Быстро и умело он принялся перевязывать гонца, который продолжал бормотать:
– Наказываем тебе, князь…. М-ммм…
– Что это с ним? Бр-рр… Бредит? – зябко передернул плечами Звенислав.
– Нет, не бред это! – закончив наконец свою работу, отозвался Славко.
– А что же?
– Как что? Это ж – гонец?
– Ну и что? – продолжал недоумевать Звенислав.
– А то, что гонцы всю дорогу грамоту твердят, чтоб наизусть выучить!
– Зачем?
– Зачем, зачем… – проворчал, теряя терпение, Славко. – Чтобы на словах передать, если вдруг грамоту истеряют!
– Это хорошо, значит, передаст теперь на словах! – примирительно заметил Звенислав.
– Да? – язвительно оборвал его Славко. – А сама грамота к половцам уедет? Слыхал, что в 64 ней сказано? «Хранить в великой тайне!»
– «В тайне…» М-ммм! Пи-ить… – словно услышав его, подал голос гонец.
– Сейчас, родимый, сейчас!
Славко поспешно вылез из стога, набрал полную горсть снега, подышал на него и, вернувшись, стал выдавливать оттаивающие капли в слегка приоткрытый рот гонца.
– Пьет! Как же это он такую важную грамоту не уберег?
– А что он мог поделать? Видал, сколько на него половцев налетело!
– Да уж как не видать… Все видел!
– Ждали они его тут! – вздохнул Звенислав. – Из-за этой самой грамоты и ждали! Я пока в стогу сидел, все слышал. Какой-то князь-изгой выдал половцам тайну этого нашего похода!
Вот они и решили проверить, правда ли это… Нарочно сделали вид, что совершили набег и ушли!
– Теперь все ясно! Теперь мне понятно, почему этот набег сразу таким странным показался! – задумчиво произнес Славко. – А ты тоже хорош! – накинулся он на Звенислава. – Что – трудно было предупредить его?
– Как? – удивился тот. – Я сам тут сидел и дрожал от страха!
Славко смерил его уничтожающим взглядом и процедил сквозь зубы:
– Трус ты!
– Да, трус! – неожиданно согласился Звенислав.
Наступило неловкое молчание, которое не решались прервать ни один, ни другой.
Наконец Славко, поразмыслив, с неожиданным уважением отметил, что не часто даже самый смелый человек сам признается в своей минутной слабости, да еще такой, как трусость, и решил прийти на выручку купеческому сыну: