Она посмотрела на него, поколебалась, а затем сказала одно только слово:
— Да.
Гарион был потрясен — и не столько согласием тети Пол, сколько требованием Олдура. Сила чародейки была основой и средоточием всего ее существования.
Отнять ее значило бы оставить тетю Пол ни с чем. Кем же она будет тогда? Сможет ли она вообще жить? Это слишком жестокая цена, а ведь Гарион верил, что Олдур — добрый бог.
— Я приму эту жертву, Полгара, — говорил Олдур. — Я переговорю с моим отцом и братьями. По веским причинам мы сами отказались от воскрешения умерших, и поэтому мы все должны дать согласие на это, прежде чем кто-то из нас попытается нарушить сложившееся положение вещей. — И Олдур вернулся к скорбной группе, стоящей у смертного ложа Торака.
— Как он только мог сделать это? — спросил Гарион у деда, все еще обнимая Се'Недру.
— Что сделать?
— Попросить ее отказаться от своей силы. Это убьет ее.
— Она много сильнее, чем ты думаешь, Гарион, — заверил его Белгарат, — а доводы Олдура разумны. Ни одно супружество не выдержит такого неравенства.
Среди светящихся богов раздался сердитый голос.
— Нет! — Это был Мара, скорбящий бог марагов, которых больше не существовало. — Почему должен быть воскрешен один человек, когда все мои дети убиты и лежат холодные и мертвые? Разве Олдур услышал мои мольбы? Пришел ли он ко мне на помощь, когда умирали мои дети? Я не соглашусь!
— Я и не рассчитывал на это, — пробормотал Белгарат. — Пора мне принять меры, пока дело не зашло слишком далеко. — Он пересек заваленную обломками площадку и почтительно поклонился. — Извините, что вмешиваюсь, — сказал он, — но не примет ли брат моего Учителя в качестве подарка за помощь в воскрешении Дерника женщину из племени марагов?
Слезы Мары, которые всегда текли из его глаз, внезапно высохли, а на лице появилось выражение недоверия.
— Женщину из племени марагов? — резко спросил он. — Но их больше нет. Я бы почувствовал сердцем, если бы хоть кто-нибудь из моих детей выжил в Марагоре.
— Ну конечно, бог Мара, — быстро согласился Белгарат. — Но что вы скажете о тех немногих, которые были вывезены из Марагора и проданы в вечное рабство?
— Так ты знаешь хотя бы одного из них, Белгарат? — Мара задал этот вопрос со всем пылом отчаяния.
Старик кивнул.
— Мы нашли ее в казематах для рабов под Рэк Ктолом, бог Мара. Имя ее Таиба. Она только одна, но раса может быть восстановлена с помощью одной такой женщины — особенно если за ней будет присматривать любящий бог.
— Где же Таиба, моя дочь?
— На попечении Релга, одного из алгосов, — ответил Белгарат. — Кажется, они весьма привязались друг к другу, — вкрадчиво добавил он.