Со своими пленниками маллорийцы общались с помощью коротких, похожих на лай, команд, а разговаривали между собой на диалекте настолько сложном, что он казался почти непонятным. Они носили кольчуги под красными туниками грубой шерсти. Как заметил Гарион, они не очень хорошо держались в седле, и, когда они пытались управлять лошадьми, их кривые сабли и широкие круглые щиты, казалось, мешали им.
Гарион предусмотрительно держал голову опущенной, чтобы скрыть, что черты его лица — даже в большей мере, чем у Силка, — были явно не энгаракскими.
Стражники, однако, мало обращали внимание на отдельных рекрутов, их больше интересовало другое. Они постоянно проезжали взад и вперед вдоль колонны загнанных, как лошади, людей, считая их по головам и сверяясь с документом, который они имели при себе, с озабоченным и даже встревоженным видом. Гарион подумал, что, когда они достигнут Яр Недрака, у них возникнут неприятности, если числа не совпадут.
Вдруг в кустарнике недалеко от тропы Гарион заметил легкую белесую тень и резко повернул голову в этом направлении. Крупный серебристо-серый волк мелькнул на опушке леса. Гарион снова быстро опустил голову, притворился, будто споткнулся, и тяжело упал на Силка.
— Там дедушка, — прошептал он.
— А ты только что заметил его? — В голосе Силка звучало удивление. — Я же вижу его по крайней мере час, если не больше.
Когда тропа свернула от реки в чащу деревьев, Гарион ощутил, как в нем нарастает напряжение. Он не мог знать, что предпримет Белгарат, но понимал, что под покровом леса может представиться именно та возможность, на которую, несомненно, надеялся его дед. Шагая вслед за Силком, Гарион пытался скрыть свое волнение, но малейший шум в окружавшем их лесу заставлял его невольно вздрагивать.
Тропа вывела их к широкой поляне, со всех сторон окруженной высокими пихтами, и маллорийские стражники остановили колонну, чтобы дать передохнуть пленникам. Гарион с облегчением опустился рядом с Силком на упругий мох.
Передвижение, когда одна нога прикована к длинной цепи, которая соединяла рекрутов, потребовало значительных сил, и Гарион обнаружил, что весь вспотел.
— Чего же он ждет? — прошептал он Силку. Коротышка с крысиным лицом пожал плечами и тихо ответил:
— До темноты осталось еще несколько часов. Может быть, он хочет дождаться ее.
И тут где-то впереди послышались звуки пения. Песня была непристойной, и певец сильно фальшивил, но явно наслаждался собой, а некоторая невнятица в словах, долетавших до них по мере его приближения, указывала, что он пьян несколько больше, чем слегка.