— Ближе к делу, Агильяр.
— Он хочет, чтобы вы вернулись туда, откуда пришли, и оставили его народ в покое, даже если вы Кетцалькоатль.
— Вернуться туда, откуда я пришел? На этот жалкий остров Гаити, где нет золота, где нет даже рабов? Или на Кубу? В этот ад?
— Может быть, он имеет в виду Испанию и желает, чтобы вы вернулись к вашему императору? — предположил Агильяр.
— Испанию? И гнить там в каком-то мерзком старом городишке, надеясь когда-нибудь поймать удачу за хвост?
— Мой капитан, — сказал Альварадо. — ¿Está usted bien?[49]
Кортес хотел сказать: «Альварадо, ты, ты дрянной пес, tú, tú perro de mierda», но сдержался, как подобает аристократу, капитану, генералу, командиру, господину, хозяину, мэру.
— Я думал, Таракан любит золото, — сказал Кай Лапа Ягуара.
Кай посмотрела на Нуньеса. Тот вопросительно поднял брови. Она в ответ пожала плечами. Они перенимали жесты друг друга, заметил Франсиско, кочевой иудей и его рабыня-майя, они пожимали плечами, поднимали брови, сутулились, а выражение их лиц было почтительным и всегда немного недоуменным. Может быть, таковы жесты всех изгнанников? «Но с другой стороны, — думал Франсиско, — со времен Эдема мы все изгнанники, все странники. Этот город в красоте своей напоминал эдемский сад, но вскоре и он будет осквернен. Подобно Адаму и Еве, никто не желал оставить все как есть».
— Аду, — повернулся к черному рабу Кортес, — возьми себе в помощники Хуана и Мануэля, слуг Куинтаваля, и перенеси эти щедрые дары в мою комнату. Они останутся у нас до тех пор, пока мы не сможем их вернуть. Скажи касику, Агильяр, что мы отказываемся принимать эти дары и отошлем их назад с гневным посланием. Нет, нас не подкупишь. Но до тех пор пока мы их не отошлем, мы будем хранить их у себя.
Затем Кортес повернулся к Берналю Диасу:
— Определи общую ценность всего этого и отметь в своих записях, Берналь Диас. Мы все сосчитаем, взвесим, переплавим и отправим пятую часть золота королю Карлу. Сохрани пару этих вещиц как сувениры, дабы мы могли показать досточтимому императору, что его вассалы в далекой Америке способны переправлять в Испанию. Затем я возьму свою долю, мы высчитаем из общей стоимости оставшегося расходы на пищу и оружие, а остальное разделим между солдатами.
Кортес обратился к Ботелло:
— Мне плевать, какими окажутся знамения, будь что будет, но нам нужно уходить отсюда.
Потом настала очередь Пуэртокарреро.
— Друзья мои, золото — для всех и все — ради золота! — крикнул ему Кортес.
— Друзья мои… — прокатилось по рядам солдат.
— В столицу! — возликовала толпа солдат. — К золоту, там много золота!