И не избежать бы Кондратьеву еще одного боя, если б не приятный сюрприз в лице одного из генералов, ответственных за всю операцию. Кондратьев уже собирался прятать полковника и начинать активные действия против военной разведки, как прямо над ним в небе объявился еще один вертолет в сопровождении пары двадцать восьмых «Мишек», из которого достаточно бодро и ловко выпрыгнул мощного телосложения человек с генеральскими погонами на плечах.
Он пристально посмотрел на обвешенного оружием спецназовца, перевел взгляд на еле стоящего на ногах полковника ЦРУ, еле заметно улыбнулся, одними уголками губ и, не произнося ни слова, приложил к правому виску ладонь, первым приветствуя Михаила.
Кондратьев выдохнул, немного расслабившись, и в ответном жесте вскинул свою правую руку.
Небо. Синее-синее. Манящее, такое ласковое, таинственное, непознаваемое. В него так приятно смотреть. Невозможно оторвать глаз от этой всепоглощающей засасывающей душу лазури. Нереально себе представить что-то такое же возвышенное и притягательное. Но сейчас оно серое, неживое. Сейчас не хочется на него смотреть. Нет, оно не вызывает отторжение, и оно не закрыто облаками, просто оно кажется серым и безжизненным.
За стеклом мчащегося по дороге автобуса сплошная зеленая пелена. Зелень еще свежая, весенняя. Она еще не успела запылиться, не успела постареть, она радуется жизни, своей молодости, даря здешним птицам и зверюшкам хорошее настроение. Однако она тоже кажется серой и безжизненной. Смотришь на нее, как на сплошное полотно, всегда одинаковое, бесконечное, скучное.
Мезенцев закрыл глаза, прислонил голову к стеклу, сделал вид, что задремал. Тяготы последних дней давили на плечи титаническим грузом, и радоваться всеобщему веселью, откровенно говоря, не было сил.
Виктория сдержала обещание, и теперь маршрутный автобус вез без малого двадцать человек на празднование ее Дня Рождения. Ор и хохот стоял неимоверные. Кто-то кого-то разыгрывал, кто-то над кем-то подтрунивал, шутил. Никто не сидел на месте в предвкушении отличного отдыха, тем более что он должен был продлиться и ночью. Однако Григория это мало волновало. Вновь и вновь его мысли возвращались в тот день, кода он, приложив колоссальные усилия, спас людей от взрыва террористки-смертницы.
Практически сразу после геройского подвига Мезенцева забрала к себе полиция, вот только допросить его не успела, потому что молодой человек перекочевал в руки блюстителей порядка повыше рангом. Им вплотную занялось ФСБ, что было в общем-то неудивительно. Во-первых, Мезенцев обезвредил террористку, а терроризм — это вотчина службы безопасности, во-вторых, Григорий обезвредил ее, мягко говоря, нетрадиционным способом, и федералы желали разобраться еще и в этом вопросе.