Поэтому сегодня будущее представлялось Джессике мрачным, безнадежным и страшным. Окончательно проснувшись, она вдруг вспомнила конец стихотворения Томаса Худа[86], которое учила когда-то в детстве, — оно было особенно близко ей сейчас:
И так же часто я хочу теперь,
Чтоб ночь навеки унесла мое дыханье!
Но она понимала, что такое желание — эгоистично, к тому же это значило бы заранее признать свое поражение. А надо держаться — несмотря ни на что, служить опорой для Никки и Энгуса.
Совсем рассвело, и Джессика услышала на дворе движение, а затем и приближающиеся шаги. Первым вошел Густаво, начальник охраны: он направился прямо к клетке Энгуса и открыл ее.
Следом за ним появился Мигель. Морда у него была зверская, он тоже направился к клетке Энгуса, в руке у него был автомат.
Все стало ясно. При виде страшного оружия у Джессики забилось сердце и перехватило дыхание: “О нет! Только не Энгус!”
Густаво вошел в клетку Энгуса и рывком поднял старика на ноги. Затем Энгусу связали за спиной руки.
— Послушайте! — воскликнула Джессика. — Что вы делаете? Зачем?
Энгус повернул к ней голову:
— Джесси, дорогая, не расстраивайся. Мы ничего не можем изменить. Это же дикари, они понятия не имеют о порядочности и чести…
Джессика увидела, как крепко стиснул Мигель ствол автомата, так что побелели костяшки пальцев. И нетерпеливо бросил Густаво:
— Dese prisa! No pierdas tiempo![87]
Никки, в свою очередь, вскочил с нар. Он тоже понял, что означал автомат в руке Мигеля.
— Мам, что они собираются делать с дедом? — все же спросил он.
— Не знаю, — сказала Джессика, хотя прекрасно понимала, что будет.
— Времени у нас совсем немного, — сказал Энгус. — Не падайте духом! Помните, что там, в нашей стране, Кроуфорд делает все, что может. Помощь придет!..
Слезы катились по лицу Джессики.
— Энгус, дорогой Энгус! — Голос ее прерывался, но она все же заставила себя договорить:
— Мы так любим вас!
— Я тоже люблю тебя, Джесси.., и Никки тоже!
Густаво стал выталкивать Энгуса из клетки. Теперь никто уже не сомневался, что Энгуса ждет смерть. Энгус споткнулся и снова выкрикнул:
— Никки, как насчет того, чтобы спеть? Давай попробуем. — И запел:
Мы увидимся вновь
Во всех старых знакомых местах…
Джессика увидела, как Никки открыл рот, но они оба захлебывались слезами и запеть не смогли.
Энгуса вывели из сарая, и им уже не было его видно. Но они по-прежнему слышали его голос, постепенно замиравший вдали:
И я буду душой целый день наслаждаться
В том маленьком нашем кафе…
Голос замер. Наступила тишина — они ждали. Прошло несколько секунд. Время тянулось бесконечно долго, затем тишину разорвали выстрелы — четыре, один за другим. Короткая пауза и второй залп…