— Хорошо, хорошо, — бургомистр был, кажется, удовлетворен извинениями. — А теперь исполните немедленно желание этого господина. Этот господин… Барон Каспар фон Мённикхузен.
— Каспар фон Мённикхузен!.. — повторил Христоф явно с притворным удивлением. — Прошу прощения, что сразу вас не узнал. Да как было узнать! Я видел вас всего пару раз в жизни и то издалека. Все больше — слышал… А чего желает прославленный рыцарь?
— Отдайте мне сейчас мою дочь! — все еще тяжело дыша после схватки, гневно воскликнул Мённикхузен.
— Вашу дочь? Какую такую дочь?.. — не понял Христоф Шенкенберг, поглядывая на стены и башни Таллина, высившиеся вдалеке; Христоф явно тянул время, надеясь на скорое возвращение брата.
— Она звала меня только что. Вот из этого шатра.
— Ничего не понимаю, — пожал плечами Христоф. — Разве там ваша дочь, барон?
— Она кричала, и ей зажали рот… — Мённикхузен вне себя от негодования ступил ко входу в шатер.
Но Христоф стал у него на пути.
— Ах, вы об этом!.. Но я сейчас объясню, — заулыбался он. — Мой брат Иво недавно отбил у русских одну молодую женщину. Она была тяжело ранена, надо сказать, и около недели находилась между жизнью и смертью. Только несколько дней назад благодаря заботливому уходу, организованному моим братом, она стала поправляться. Но, замечу вам, все еще не совсем здорова. Мы боимся, что болезнь помутила ее рассудок…
— Как это? — забеспокоился Мённикхузен.
— Она все время кричит: «Отец, отец!..» И порывается куда-то бежать. А так как в подобном состоянии больной необходим покой, то Иво, уезжая в город, велел никого чужого к шатру не допускать. Что мы и делаем. Согласитесь со мной: разве хорошо будет, если женщина в расстроенном сознании, блаженная, можно сказать, станет ходить по лагерю от костра к костру. И кто знает, что на уме у этих мужиков!.. Порядок нужно соблюдать. Мы — воины и должны исполнять приказы начальника. Если вы хотите видеть больную, то прошу подождать, пока Иво не вернется из города.
— Очень, очень странно, что запрет Иво Шенкенберга для вас сильнее нашего приказания, — заметил едко Зандштеде. — Однако пусть будет по-вашему, мы не желаем ссоры. Иво сам ответит нам за это. Но до вечера мы тут ждать не можем. У нас еще есть важные дела.
— Так и делайте их пока, — обрадованно ухватился за его слова Христоф.
— Я предлагаю другое решение, которое может устроить всех: и мы своего достигнем, и вы не нарушите приказ, — он был опытный человек — бургомистр Зандштеде. — Если нельзя войти в шатер, пусть барышня выйдет сама; она ведь может уже стоять на ногах?