Беспокойство вызывал еще и Хельмут. Кровь отхлынула от его лица, от чего наш водитель стал похож на трехсотлетнего вампира, за тем лишь исключением, что его грудь мерно поднималась и опускалась — фольклорные кровопийцы ведь, как известно, не дышат. Следовательно, Хельмут жив и здоров, просто не в себе, как и все мы.
Пришлось снижать скорость — света фар хватало лишь на десять-пятнадцать метров, после чего он упирался в непроходимую преграду — и крепко сжимать успевшую растянуться колонну. Дистанция между автомобилями сократилась сообразно дистанции, какую покрывали лампы фар, плюс идущим сзади нельзя было использовать дальний свет. Нашим взорам оставалась доступна лишь дорога, лишь небольшой участок ее ровного зернистого полотна темно-серого цвета.
Всю жизнь я мечтал посетить Австрию, но каждый раз откладывал этот праздник, говоря себе, что в такие места не приезжают «по-студенчески», чтобы экономить на всем, жить в клоповнике а-ля хостел и второпях, галопом промчаться по достопримечательностям, чтобы через неделю уехать. Нет, я всерьез подкапливал деньги и планировал с чувством, толком и расстановкой провести в этой удивительной стране ровно две недели, насладившись и ее неповторимой природой, и городами, казавшимися мне необычайно притягательными, и полутемными кафе в тихих переулках. Сам не знаю, почему именно Австрия, но, как говорится, сердцу не прикажешь. Даже съеживающийся под давлением кризиса рубль не пугал меня, поскольку доходы с переводов поступали в основном в валюте, от зарубежных заказчиков. По планам, нужная сумма была бы собрана уже в сентябре, то бишь через каких-то три с половиной месяца.
А вот теперь (ирония судьбы, не иначе) мы колесим по трассе А21, следуя по тянущемуся от Франции до самой Киргизии маршруту Е60, а за окном не видно ни зги. Что ж, похоже, не суждено мне насладиться красотой сочных австрийских лугов, величественных Альп и мрачноватой и возвышенной Вены. Забавно, из путешествия в Австрию я так и запомнил только подсвеченный лоскут асфальта впереди, и ничего больше.
Скорость мы сбавили не зря. На подъезде к столице Хельмуту пришлось резко давить педаль тормоза — мы едва хорошенько не вписались в бок белоснежного прицепа, некогда ведомого новенькой сканией, а теперь монументально стоящего поперек дороги. Прицеп бы вряд ли сильно пострадал, а вот мы — запросто. Берта от резкого торможения подняла обиженный лай, она ведь только-только задремала. Да и меня этот небольшой форс-мажор вывел из странного состояния, когда в голове бесконечно вращается круг из одних и тех же мыслей. Подобный самогипноз частенько возникает в общественном транспорте после тяжелого дня, когда едешь, отстраненно уставившись в одну точку, и неспешно размышляешь обо всем и ни о чем. Прям нирвана.