Итак, они сидели в темном, пропахшем соленым попкорном зале старомодного кинотеатра — такие нынче снова в моде. С экрана патокой лилась трогательная мелодрама со счастливым финалом, и Олька, смешная, курносая и обычно беззаботная, от всей души лила слезы. Крупные прозрачные капли скользили по раскрасневшимся и припухшим щечкам, оставляли за собой мокрые дорожки и терялись где-то в области шеи, невидимой во тьме кинозала из-за густых каштановых волос. Никогда Кириллу еще не доводилось видеть ее настолько убитой горем. Ему стало не по себе. Как-то странно выглядела девушка, непривычно, незнакомо. Он вообще знал ее по-настоящему?
Кирилл вышел из комы — фильм ему не слишком нравился — и внимательно посмотрел на Олю. Та ничего не заметила, ее внимание безраздельно принадлежало сцене встречи влюбленных, венчающей все это двухчасовое безобразие. Внезапно для себя Кирилл ощутил глубокую, скребущую душу горечь. Она ведь его любит, но что он может ей дать? Ничего. И стало невыносимо тоскливо.
Девушка из простой семьи, отец пашет на двух работах, мать-сердечница трудится нянечкой в детском саду, а младший брат, оболтус и задира, то и дело попадает в неприятности, высасывая из скудного семейного бюджета деньги то на выпивку, то на полицейские штрафы. И надо же, такая красавица клюнула на однозначно проигрышный вариант. На человека, живущего в режиме «дом — работа — дом — работа — тренировка».
Кирилл понял, что не вытянет ее. Не хотел ломать девчонке жизнь, пусть лучше сейчас переболеет и снова научиться радоваться, смеяться и надеяться. На ее стройную фигуру нередко засматривались джентльмены из высшей лиги, а звонкий голос с изредка проскакивающей обаятельной хрипотцой заставлял разворачиваться всех мужчин без исключения. Нет, серьезно, ну куда Кирилл полез…
Следующей была мать, типичная русская женщина, в одиночку взрастившая трудолюбивого, но не блещущего большими талантами сына. Добрая, ласковая, домашняя и вечно не выспавшаяся, томящаяся житейскими заботами и тревогами. Она готова простить сыну все, даже полное отсутствие перспектив и надежды. Всепоглощающее самопожертвование и чистая, безоценочная любовь — все это больше всего давило Кирилла, душило и отнимало воздух, заставляя ощущать себя беспомощным неудачником. Ведь когда тебя так любят и так верят, подводить не хочется, не правда ли?
После матери и Оли, все еще, кажется, сидящей на дешевых антидепрессантах, пришел черед других — друзей, знакомых, коллег по работе, прохожих. Все они казались Кириллу несчастными, сбившимися с пути, незаслуженно обиженными жизнью…