Звонит телефон на стойке: дама с третьего этажа просит, чтобы кто-нибудь помог ей застегнуть молнию на платье. Голос исполнен вины. Говорю: не беспокойтесь. К нам все время обращаются с подобными просьбами. Самой странной из всех, о которых мне известно, озадачила Наоми Кэмпбелл человека в «Сент-Мартинз-лейн».
Когда в отеле поселяется знаменитость мирового масштаба, кому-то из служащих надо все время быть у нее под рукой. В некоторых гостиницах есть старший лакей, он-то и застегивает молнии на дамских платьях, а бывает, выполняет совершенно немыслимые поручения — например, пудрит кожу клиенток перед тем, как те натягивают комбинезоны-сетки. Старшие лакеи специально обучены, и их можно вызвать в любую минуту, отправив сообщение на пейджер. Им известно, как обмотать вокруг женщины сари, в какой последовательности разместить военные медали, как завязать галстук-бабочку, в каких случаях уместен белый галстук, они могут подсказать даже, как обращаться на приеме к послу. И знают множество хитростей, скажем, как удалить с тончайшей ткани трудновыводимое пятно.
Но вернемся к Наоми Кэмпбелл. Ее прихоти был обязан удовлетворять, увы, не старший лакей, а один из обычных служащих. Как-то раз около семи вечера она послала сообщение ему на пейджер, требуя, чтобы он немедленно явился. Человек примчался без промедлений. Наоми сидела на полу в спальне, явно чем-то потрясенная, и раскачивалась взад и вперед. Вокруг пестрели горы косметики. Повернув голову, она попросила служащего помочь ей найти губную помаду. Тот, естественно, растерялся. Прошел в ванную, увидел приготовленные полоски белого порошка. Вернулся в спальню, поднял с пола первый попавшийся тюбик с губной помадой и протянул его владелице. По-видимому, ей примерно это и требовалось. Человек быстро извинился и ретировался.
Решаю, что с платьем дамы на третьем этаже не возникнет особых проблем, и посылаю ей на подмогу Патрика. Парнишке еще не раз доведется увидеть постояльцев полуголыми и в разных затруднительных положениях, пусть привыкает. Патрик соглашается нехотя и в мгновение ока возвращается. По-видимому, на все про все у него ушло не более секунд пятнадцати. Но он ужасно смущен. Продолжает начищать тележку, а все еще красный, даже уши горят.
Собираюсь поддразнить его, но тут в вестибюль выходит Линнет. Уже в пальто, отправляется домой, провозившись целый день с заказами, звонками и изменениями в планах. Выглядит уставшей. И походит на панду — под глазами немного размазалась тушь.
— Ты? — говорит она утомленным голосом. Впрочем, Линнет все время уставшая. — До сих пор здесь?