– Гарантию чего, – не понял Джим.
– Того, что я не вернусь на войну. Ты отпустишь меня и позволишь беспрепятственно убраться с этой планеты.
– Конечно, Хэнс. Ты это заслужил.
Джим настолько быстро и убедительно это произнес, что Хьюстон безусловно усомнился в его словах.
– Этого недостаточно, – сказал он.
– Слово офицера.
– Уже лучше, – Хьюстон сбавил обороты. – Но если я хоть на минуту засомневаюсь в этом, – тебе несдобровать. Ты знаешь, на что я способен.
– Разумеется, – согласился Эткинсон без всяких эмоций.
Хэнс взглянул на Эдисона. Тот, как ни в чем ни бывало, пялился в окно. Можно было упомянуть о Дарне и желании забрать ее с собой, но Хьюстон вовремя опомнился. Пусть лучше эти двое не знают об этом. Иначе у них появится сильный козырь против него.
– Что-то еще? – спросил Джим, давая понять, что разговор окончен.
– Да. Мне нужен, отдых до утра… и вытащите из меня передатчик.
– Но…
– Я не верю тебе, Джим, ты уж не обижайся. Если ты нашел меня, запеленговав сигнал, то, что тебе помешает нацелить на этот сигнал артиллерию?
– Ты ошибаешься во мне, Хэнс.
– Тем не менее, я настаиваю.
– Как же тогда держать связь?
– Никак. Подберете меня в месте высадки, после того как звездолет рухнет. Все. Я надеюсь на твою порядочность, Джим.
– Как пожелаешь. Я приготовлю оружие, – произнес Эткинсон, – и челнок.
– Мне трудно дышать, – Хьюстон попытался просунуть большие пальцы рук под повязку. – Черт…
– Так надо, Хэнс, – сказала Дарна, одергивая его. – Дыши неполной грудью.
– Но мне не хватает воздуха.
– Ты ведешь себя как ребенок, – вздохнула она. – Можешь снять бинт, но когда сломанное ребро воткнется тебе в легкое, на бегу…
– Я понял, можешь не продолжать. Просто… – он расстегнул верхнюю пуговку на ее халате, – я выступаю завтра. Может, завтра и забинтуешь.
– Еще чего не хватало, – возмутилась она. – Не терпится помереть? Ради бога. Только не на мне, и не на моих глазах.
– Вот и вся любовь, – выдохнул Хэнс, пытаясь обнять Дарну, но она вывернулась из его объятий.
– Никто не говорил о любви, если ты не помнишь.
– Но ты же скучала по мне, переживала…
– А ты?
– Я? Я только и думал о тебе, – произнес Хьюстон с пафосом. – Вспоминал твои прекрасные черты, влажные губы, набухшие…
– Перестань, – поморщилась она. – Твоя ирония сейчас неуместна.
Хьюстон замолчал. Он переживал на самом деле, думая, как отреагирует она на его предложение покинуть эту планету. Предложение, которое он так и не озвучил. Хэнс боялся ее отказа. Он непременно завалит задание, если она скажет «нет», ведь тогда весь смысл его борьбы пропадет, но отправляться в бой, так и не узнав ответа, он тоже не мог.