В дверь постучали, и она подняла голову.
Она разрешила войти, и дверь отворилась; на пороге стоял воспитанник графа Шрусбери, Энтони Бабингтон. Это был худенький, мягкосердечный юноша шестнадцати лет с белокурыми волосами и голубыми глазами, который всё время старался найти предлог, чтобы зайти в её покои. Мария Стюарт встретила его улыбкой.
— Проходите, — сказала она. — Чем могу быть полезна, юный господин Бабингтон?
Очень многим он напоминал ей другого юношу — Вилли Дугласа; он так же на неё глядел и так же имел привычку вспыхивать, стоило ей с ним заговорить. Старый граф и безбородый мальчишка, страдающий от мук телячьей любви — таковы два её паладина.
— Я пришёл узнать, не нужно ли вам чего-нибудь, ваше величество.
Бабингтоны были древним и богатым семейством, исповедовавшим католичество; богатства этого рода были так велики, что его не смогли разорить даже штрафы, наложенные за нежелание придерживаться государственной религии, а его члены были достаточно мудры, чтобы не соваться в политику.
— Благодарю вас, мне ничего не нужно.
Энтони Бабингтон приблизился к шотландской королеве, надеясь, что она пригласит его сесть. Иногда она позволяла ему садиться рядом и расспрашивала о его жизни. Однажды он застал её в слезах и после этого провёл много ночей без сна, мечтая о том, как, будь он постарше, он заключил бы её в объятия, утешил и устроил бы её побег. Картины, которое являло ему воображение, были настолько реальны, что мальчик почти чувствовал, как бьёт ему в лицо ветер, когда он увозит Марию из Шеффилда навстречу армии, собранной им для её защиты. В этих грёзах Мария сидела позади него на крупе коня, обхватив его руками вокруг талии.
— Если вы пожелаете, ваше величество, я мог бы выгулять вашу собачку.
Мария Стюарт улыбнулась и покачала головой:
— Ей и здесь хорошо; на улице всё занесло снегом. Она может простудиться — как, впрочем, и вы. Но если вы хотите мне услужить, пододвиньте сюда мои пяльцы.
Она вдела в иглу новую нитку и протянула руку за шелками. На мгновение их пальцы соприкоснулись, и она почувствовала, что рука Бабингтона дрожит.
— Вы очень любезны, — нежно сказала она. — Я бы попросила вас составить мне компанию, но я знаю, что леди Шрусбери беспокоится, когда вы слишком долго у меня задерживаетесь. Вы ещё молоды, господин Бабингтон, и я не желаю навлекать на вас неприятности. В следующий раз, если захотите, вы сможете у меня немножко посидеть.
Он преклонил перед ней колено, и, повинуясь неосознанному порыву, Мария Стюарт протянула ему руку.