-- Пахана первым на плаху, -- сказал, как отрезал князь. -- Опосля Лёньку.
Что я мог сказать в свое оправдание? Да ничего. Мне и рта не дали раскрыть, заломили руки и поволокли вслед за палачом. Как все-таки изменчива судьба, в одну минуту из обвинителя в обвиняемого превратился, даже хуже -- в приговоренного. И самое обидное -- дьяка на последок порадовать не мог. От болотный воды раскис листок с его "чистосердечным" признанием.
Десятки любопытных глаз, в некоторых и сострадание, провожали меня в последний путь. А он не долог, всего-то тридцать шагов от крыльца до плахи. Палач попробовал острие топора и остался доволен. Заботливые руки стрельцов уложили мою голову на сосновый пенек.
На помост взобрался Ивашка и, не пряча счастливой улыбки, зачитал указ: "Приговорить за бунт и измену пришлого Сашку Мухина, именуемого в народе Паханом к смертной казни". Дата, подпись -- все как положено.
-- Покайся, соколик, облегчи душу.
-- Да иди ты! -- огрызнулся я, собрав в кулак всю силу воли.
-- Зря ты так, -- обиженно засопел дьяк. -- От церкви щас отлучу, предстанешь нехристем пред Создателем, стыдно будет.
Нервишки у меня дрогнули, но хватило мужества ответить достойно, добавив кое-чего покрепче. Дьяк отшатнулся и поспешил укрыться за княжеской спиной. Сверкнул топор, я зажмурил глаза, но Старобок дал отбой.
-- Куда торопишься, -- рявкнул он на палача. -- Может человек чего сказать перед смертью желает, али просьбу какую последнею имеет, что мы -- не люди. Говори, Пахан, не стесняйся, только коротко, по делу.
Большой радости эта отсрочка мне не принесла, какая разница минутой позже или раньше под нож пустят, итог один. Правда желаний появилась целая куча. Пулемет бы мне. Но, поразмыслив, я твердым голосом произнес:
-- Казнить или миловать -- воля твоя Князь. А если мне не веришь, расспроси Кондрата Крапивина, как вернется. Я все сказал.
-- Раз все, руби! -- махнул дьяк палачу. -- Завтрак стынет.
И снова завис топор, но Старобок и на этот раз прервал казнь. Видать мои слова зародили в его душе сомнения.
-- А может, и правда, посадим под замок, пусть в темнице мается. Кондрат явиться, тогда и решим, как быть.
-- Ваша Милость, чего тянуть-то, -- суетился Ивашка. -- Стоит из-за таких пустяков казнь откладывать, ежели греха на нем нет, опосля реабилитируем посмертно. Намалюем иконку, причислим к лику святых великомучеников и дел-то.
-- Не сметь! -- Раздался звонкий девичий голос. Все, включая меня, от неожиданности вздрогнули.
-- Это еще почему, доченька? -- Растерялся князь.