Как она была прекрасна в эту минуту, стройная, на щеках румянец, в больших голубых глазах гнев и решительность. Прекрасный дикий цветок средь полыни.
-- Папа, неужели ты казнишь будущего зятя! -- Алинка взмахнула красной лентой.
Что тут началось! Старобок схватился за сердце, дьяк за голову, палач за топор.
-- Ох! -- Очнулся князь. -- Казнить нахала!
-- Не сметь! -- кричала Алинка.
-- Палач, руби! -- Напирал Старобок.
-- Только попробуй! Со света сживу! -- Не сдавалась моя названная невеста.
Пять раз топор поднимался и столько же опускался, измучившись в конец, палач психанул:
-- Ваша Светлость, вы уж определитесь.
-- Казнить!
-- Миловать!
-- Кузина! Дорогая кузина! -- Гремя костями, рухнул на колени перед княжеской дочкой Лёнька. -- Как вы могли! Я -- потомственный дворянин, с известным именем, дважды имел честь просить вашей руки и получил отказ. А вы, как последняя уличная девка приняли предложение неотесанного мужлана, без роду и племени. Четвертовать негодяя! Шкуру на барабан!
Алинка взглядом прибила Леньку к доскам крыльца и кивнула отцу:
-- Папа, ты слышал? Меня оскорбили! Твою дочь назвали уличной девкой.
-- Ну, хорошо, -- сдался князь. -- Давай сначала отрубим голову будущему зятю, а затем посадим на кол графа.
-- Ой! -- слишком поздно осознал ошибку Ленька. -- Я того, не этого... Княжна вы мужик, а он не девка, то есть вы девка, а он не мужик...
-- Аллё, граф! -- Крикнул уже я. -- За базар ответишь!
Алинка одарила меня очаровательной улыбкой и щипнула родителя за бок.
-- Папа, обращаюсь к тебе, как к князю. Задета моя честь и позор можно смыть только кровью. Я требую поединка с наглецом! По закону девушка в праве найти защитника.
-- Как мудро, как правильно, главное -- по закону! -- Не понимая, в чью сторону склоняется чаша весов, решил на всякий случай подлизаться дьяк.
-- Уж не ты ли, божий одуванчик, хочешь вступиться за честь моей дочери? -- Прищурился Старобок.
-- Боже упаси, -- перекрестился Ивашка. -- Благословить, исповедовать -- пожалуйста, могу еще грехи отпускать.
Алинка естественно выбрала меня. Князь долго теребил бороду, наконец, тяжело вздохнув, произнес:
-- Ну, чего ж, давай Пахан, все одно тебе помирать.
-- Я, конечно, как истинный дворянин, не против, -- загнусавил Дебил, -- только пусть ему сначала голову отрубят.
Князь глянул на меня, потом на Лёньку, опять на меня и решил -- биться будем пешими, без оружия. Чего он для нас мечей пожалел, уж не знаю. Воспетый в поэмах и балладах поединок за честь дамы свелся к банальной драке. Правила князь определил простые -- у кого душа вон, тот и проиграл. Чего ждать победителю тоже осталось неизвестно. Говорить на эту тему князь всячески избегал.