-- Э-э, -- растерялся я, -- это вам молодой человек стихи Некрасова неправильно преподают.
-- А вот и врешь, дядя! -- Засмеялся хулиган. -- Дед Некрас отродясь стихов не сочинял, вон он, за углом на завалинке сидит, и у каждого встречного спрашивает -- кому на Руси жить хорошо?
-- Ладно, -- сдался я, -- оставим классиков в покое. Ты по что старших не слушаешься? Огороды топчешь?
Пригладив вихры, мальчуган окинул недобрым взглядом Варьку и уставился в потолок. С непрошибаемым видом принялся изучать штукатурку. Моя политико-воспитательная беседа успеха не возымела. Битый час я распинался впустую. Никиту не трогали историко-литературные подвиги Тимура и его команды, начхал он на добрые дела Чебурашки и крокодила Гены, и лишь при упоминанье о детской комнате милиции обиженно вздохнул.
-- Из таких как ты, -- безжалостно подвел я итог, -- вырастают тунеядцы и диссиденты, по которым плачет скамья подсудимых.
-- Ить! -- Выдохнула Варька. -- Не слишком ли? Ребенок ведь еще совсем...
Поняв, что нравоучения кончились, Никита встрепенулся. Погладил опухшее ухо и нагло заявил:
-- Дядь Пахан, возьми меня в блатные.
-- Что!!!
-- Не пожалеешь!
-- Во-первых -- мал еще.
-- Так на покров тринадцать стукнет...
-- Во-вторых -- ведешь себя плохо.
-- Слова дурного не услышишь, ей-богу! Сдалась мне эта репа, я за Варькой и в бане подглядывать перестану...
-- Ах!!! -- Простонала девка. -- Срам-то, какой! Чего с ним цацкаться, чай не маленький, сведи его Пахан в ту детскую комнату милиции, где Шапокляк с Квакиным парятся, пущай плетей всыплют!
В конец измаявшись, я кое-как отделался от обоих. Наставник для молодежи из меня никудышный. Лучше командовать штрафниками, чем быть пионервожатым у местной шпаны. Нашарив в кармане деньги, рассчитался за обед. Можно было обойдись и без этого, но не стоит злоупотреблять гостеприимством трактирщика, имея полный кошелек. Прибережем халяву на черный день.
Я выбрался на улицу. День в самом разгаре, над головой чистейшее голубое небо без всякого изъяна. После душного трактира свежей воздух приятно холодит лицо. Через пару шагов пришлось ослабить брючный ремень. Я чувствовал себя обожравшимся котом, которого забыли на ночь в мясной лавке, только что пузо не волочится по земле.
Булыжная мостовая вела меня из центра на окраину. Я не сопротивлялся, шел, куда ноги несли. Постепенно каменные дома в два этажа сменились одноэтажными.
Чем мне нравится Северец, так это своей опрятностью и зеленью. Почти на каждом шагу -- клены, березы, черемуха и сирень. Цветов и вовсе не сосчитать, чаще других в глаза бросаются огромные ярко красные георгины, особенно впечатляющими они выглядят на фоне белых астр.