– Все это дело Будимира, а не твое и не мое, – резко сказал Кридар и без дальнейшего разговора отпустил грека. Но затем он сейчас же отдал приказание, как только придет Будимир, тотчас отвести к нему Лаццаро.
День казни Гассана был уже объявлен, и в таком городе, как Константинополь, конечно, нашлось немало людей, желавших посмотреть на казнь. Известие о смерти Гассана не было распространено в народе, радовавшемся предстоявшему зрелищу.
В день казни палач явился в башню Сераскириата. Этот человек, в котором, казалось, давно умерли все чувства, был странно взволнован известием о том, что ему придется казнить Гассана. Войдя в тюрьму и увидев на полу безжизненное тело Гассана, палач почувствовал, как крепнет в нем это чувство.
– Хм. У него такой вид, как будто он уже умер, – раздался голос подле Будимира.
Палач обернулся, за ним стоял грек Лаццаро как человек, имеющий на это право.
– Над Гассан-беем нельзя более исполнить никакого приговора, – отвечал палач, – он мертв.
– Тем не менее он должен быть казнен, – заметил Лаццаро.
– Пусть его казнит кто хочет, – отвечал палач.
– Это значит, что ты не хочешь его вешать? – спросил Лаццаро.
Палач подумал несколько мгновений, затем повернулся к греку.
– Ты прислан допрашивать меня? – спросил он.
– Нет, я прислан только дать тебе совет, – дипломатично отвечал Лаццаро.
– Это не моя обязанность – вешать мертвых.
– Ты не так понял меня, Будимир, – перебил Лаццаро рассерженного черкеса. – Я должен дать совет не о том, как казнить мертвеца, а о том, как устроить казнь, чтобы никто не заметил его преждевременной смерти.
Будимир покачал головой.
– Береги свой совет для себя, – сказал он, – я же не нуждаюсь в твоих советах.
Лаццаро простоял еще несколько мгновений около черкеса и вышел вон.
Когда Будимир в свою очередь хотел уйти, то в коридоре его остановил караульный, говоря, что комендант башни требует к себе палача.
– Комендант? – полуудивленно, полурассерженно спросил Будимир. – Скажите, какая честь! Иди вперед, я следую за тобой.
Черкес понял, что дело неладно, но он был совершенно спокоен и хладнокровен.
Придя к Кридару-паше, он поклонился ему совершенно спокойно. Паша пристально взглянул в ужасное лицо палача, выражавшее непоколебимую волю.
– Был ли ты у приговоренного? – спросил Кридар-паша.
– Да, я был у мертвого Гассана-бея, – отвечал палач.
– Завтра после заката солнца ты должен исполнить произнесенный над ним приговор.
– Этого я не могу сделать, благородный паша.
– Не можешь?
– Это не моя обязанность – казнить мертвых.
– И все-таки ты должен это сделать.