Он снова больно кольнул ее. На несколько секунд на красивом — как у богини — лице женщины появляется выражение отчаяния, но она быстро берет себя в руки.
— Думаешь, твоя супруга очень долго будет строить из себя убитую горем вдову, Бенуа? Лично я в этом не уверена! Она молодая, привлекательная… Она, без сомнений, довольно быстро найдет себе утешение в объятиях другого мужчины. Он и станет отцом твоему сыну… Твой сын еще совсем маленький, а потому скоро совсем забудет о тебе!
На этот раз ей удалось задеть Бенуа за живое.
— Как только я выберусь отсюда, мы с Гаэль снова будем вместе!
— Ты так до сих пор и не понял, что уже никогда отсюда не выберешься? Единственное, что ты можешь сделать, — это держаться как можно дольше… А значит, мучиться как можно дольше. Ты сильный парень, с крепким здоровьем и, я думаю, сумеешь протянуть довольно долго.
— Дольше, чем ты рассчитываешь… До того самого момента, когда мои ребята явятся сюда, освободят меня и заберут тебя в тюрьму. Но я обещаю, что буду навещать тебя… Поболтаем в комнате для свиданий! Возможно, я даже загляну к тебе в камеру. Немножко поговорю там с тобой тет-а-тет… Но ключи тогда будут у меня, Лидия, и руки мои будут свободны…
— Опять угрозы?.. Ничего, скоро я начну слышать от тебя одни лишь мольбы! У тебя, похоже, даже сейчас почти нет сил на то, чтобы подняться с пола…
— Не переживай, у меня еще вполне достаточно сил! Просто мне очень нравится сидеть на этом одеяле!
— А я ведь принесла тебе кое-какой еды…
В душе Бенуа загорается огонек надежды, но он быстро гаснет. «Нет, даже и не мечтай, Бен… Это всего Лишь какая-то очередная пакость».
Лидия берет полиэтиленовый пакет, который она, придя в подвал, положила на стул, и достает из него бутерброд. У Бенуа тут же начинают течь слюнки.
— Хочешь? — спрашивает Лидия.
— И что мне для этого нужно сделать? Исполнить для тебя танец маленьких утят? Или, может, пройтись на руках?..
— Это было бы интересно, но… придумай что-нибудь получше!
Она садится на стул и кладет бутерброд себе на колени.
— Догадайся сам, чем бы ты мог меня порадовать!
Она берет бутерброд — он с маслом и ветчиной — обеими руками и откусывает от него довольно большой кусок. Желудок Бенуа болезненно сжимается. Зато теперь можно быть абсолютно уверенным в том, что эта еда — не отравленная.
— Вкуснятина… Можешь мне поверить!
Бенуа начинает ломать себе голову: что же ей от него нужно?
— Ты, наверное, хочешь, чтобы я рассказал тебе о своей жизни? Или… или чтобы я раскаялся по поводу того, что изменял жене?
— О твоей жизни я и так все знаю… А на твою супружескую неверность мне наплевать!