Припадок длится несколько минут. Несколько бесконечно долгих минут.
Затем напряжение спадает и Бенуа замыкается в себе. Он лишь слабо — по-детски — вздрагивает и стонет. А еще он пытается защитить глаза плохо слушающимися его руками.
— Жуткие ощущения, правда, Бенуа?
Она наклоняется и говорит своему пленнику шепотом:
— Скажи мне, что ты раскаиваешься… Раскаиваешься в том, что сломал жизнь мне и ей… Ты меня слышишь, Бен?
Он слышит ее слишком хорошо; ему даже кажется, что она орет, приставив к его уху мегафон. Это вызывает у него новый припадок, а Лидия, ради забавы пытаясь усилить этот припадок, ходит вокруг Бенуа и умышленно стучит каблуками поближе к его — ставшим необыкновенно чувствительными — ушам.
— Каждый звук, Бен… Даже самый слабый! Каждое движение перед твоими глазами, которые отказываются закрываться… Мне достаточно всего лишь щелкнуть пальцами… Нервы на пределе… Теперь я лучше понимаю смысл этого выражения!
Бенуа уже не может даже стонать — настолько сильно сжались его челюсти. У бедолаги такое ощущение, будто его позвоночник вот-вот развалится на части!
Лидия, помедлив, тихонько отходит назад и замирает возле решетки.
Даже ей становится жутко смотреть на те страдания, которым она подвергает своего пленника.
Однако знакомый голос в ее мозгу призывает не давать ему спуску: «Продолжай! Еще не время! Как ты можешь испытывать жалость к этому чудовищу?»
«Прости меня!» — мысленно произносит Лидия.
«Ты должна это делать. Делай это ради меня…»
«Да. Ради тебя».
Бенуа, которому удается пережить и второй припадок, снова неподвижно лежит на полу. Только зубы его стучат, из глаз текут холодные слезы, а кровь, кажется, вот-вот превратится в лед.
Лидия снова заговаривает с Бенуа.
— У меня с собой есть противоядие, — шепчет она, — и я могу все это остановить… При условии что ты сознаешься, Бенуа…
Начинается третий припадок, более ужасный, чем два предыдущих. Лидия знает, что Бенуа все еще способен ее слышать. И что он не слышит никого и ничего, кроме нее. Ей кажется, что он сейчас расколется на кусочки, словно упавшая на пол хрустальная статуэтка.
— Сознайся, Бенуа! Сознайся, и я дам тебе противоядие!
Она замолкает, чтобы зря не терзать его. И ждет, когда припадок пойдет на спад.
Она видит, что он пытается что-то сказать, и, наклонившись, приближает свое ухо к его — уже посиневшим — губам.
Но никаких признаний из уст этого скорчившегося на полу подобия человека не раздается. Лидия слышит лишь какой-то нечленораздельный хрип — не более того.
Потеряв терпение, она хватает Бенуа за плечи. Это прикосновение вызывает у него четвертый припадок.