— Давайте перейдем на ты.
— А давайте, — легко согласилась я.
— А как же старый добрый обычай?
— Вы про что?
— Я про брудершафт.
— Я не пью. Тем более с утра.
— Я в курсе, — улыбнулся Анатолий, явно намекая на вчерашний утренний «Camus».
— Это вы про вчерашнее? Так сами же говорили, что это было лекарство.
— Сегодня никакого лекарства. Только ваш любимый напиток.
— Вы уже и про мой любимый напиток знаете?
— Так, как вы смотрите на кофе, может смотреть только заядлый кофеман. Поэтому предлагаю поднять бокалы, — он поднял чашку, — и чокнуться.
Мы чокнулись, переплели руки и сделали по глотку. Я поставила чашку на стол.
— А поцеловаться? Обряды надо соблюдать точно, иначе…
— Что иначе?
Не ответив на заданный вопрос, Анатолий наклонился и поцеловал меня.
— Иначе я бы еще долго мучился, придумывая способ, как вас, то есть тебя поцеловать.
«Я бы тоже долго мучилась», — сказала я про себя. А вслух: — Ну, раз официальная часть закончена, предлагаю приступить к банкету.
Круассаны были восхитительными. А в сочетании с мандариновым джемом и горячим кофе — это была пища богов, которой я с удовольствием воздавала должное, оставляя на столе множество крошек.
— Таня, а знаешь, как французы едят круассаны, чтобы они не крошились?
— Но это же невозможно! Они такие хрупкие!
— Перед тем как откусить кусочек, они опускают круассан в кофе. Попробуй!
Я сделала так, как сказал Анатолий. Действительно круассан перестал крошиться, но есть его стало не так весело. «Ну их, этих французов», — подумала я и откусила не размоченный в кофе круассан.
Лицей Людовика Великого находился в самом центре Латинского квартала. Когда мы с Анатолием подошли к нему, солнечные часы на его башне показывали около 10 часов.
— Толя, а ты не боишься, что тебя узнают? — решила на всякий случай поинтересоваться я.
— Таня, неужели ты думаешь, что в Париже я такая же звезда, как в России? Здесь я всего лишь широко известная в узких кругах личность. И, насколько я знаю, сотрудники лицея Людовика Великого в эти круги не вхожи.
«Резонно», — подумала я и уже без тени сомнения продолжила свой путь.
Мы вошли в вестибюль и направились в помещение, в котором, судя по указателям, находилась администрация лицея. В коридорах никого не было. Ученики и их учителя были на каникулах. В приемной сидела молоденькая секретарша и со скучающим видом перекладывала бумаги.
— Здравствуйте, мадемуазель, — на чистейшем французском языке обратился к ней Анатолий. — Меня зовут Мишель Совари, я разыскиваю своего знакомого Алекса Миро. Я понимаю, что сейчас каникулы, и вряд ли найду его здесь. Но у меня безвыходная ситуация. Мы давно не виделись, но сейчас мне очень надо встретиться с ним. Телефон в его квартире не отвечает. Может быть, кто-то из его коллег знает, где находится Алекс?